– В Артании обходятся без чародеев, – сказал Скиллвежливо.

– Здесь – Куявия, – напомнил Тулей чуть суховато.

– В Артании создали топоры, – ответил Вяземайт сприсущей волхвам и жрецам загадочностью, – в Куявии – щиты.

– Что это значит? Вяземайт вежливо улыбнулся.

– Это значит, что мы многое не умеем из того, чтоумеете вы.

– Это верно, – согласился Тулей довольно. –Мы многое… Э-э, значит, ему придется самому, да? Как выкарабкаться?

– Вы мудры, тцар, – ответил Вяземайт споклоном. – У нас бедная магия, да и то все наступательная. Защитной у наспочти нет. Потому я даже не пробовал защищаться от… шуточек. Я просто, просто…

Щажард впервые нарушил молчание, шевельнулся, сказал:

– Просто по-артански нанес удар в лоб. Могучий тцар,наши гости прибыли издалека. Они не простые люди, а великие герои. Это уже…известно. Потому и не прибыл наш полководец Дунай-богатырь, потому что… гм… емууже известно. Ну, известно… Хорошо бы узнать их мнение о нашей стране, нашейобороне, наших обычаях…

Скилл взглянул на Аснерда, на Вяземайта, им говорить, но вэто время наверху без скрипа отворились двери, Придон увидел полосу света совторого этажа, там появилась женщина в дорогих одеждах. Она спускалась полестнице очень медленно, двигались только ее ноги, лицо оставалосьмертвенно-неподвижным. Все повернули головы и смотрели, как она грациознопереносит себя со ступеньки на ступеньку. За нею шел человек в ослепительнобелом плаще и в белой остроконечной шляпе. Только лицо выглядело чересчурсмуглым. Пальцы в толстых перстнях, ладони выкрашены белой краской, дальшетонкие кисти прячутся в широких рукавах плаща.

Волосы женщины напомнили Придону родные горы после лесныхпожаров, такая же остроконечная башня смугло-черных волос, золотые ленты обвилитак плотно, что виден только желтый блеск. Жемчужные нити умело вплетены вволосы и спускаются к плечам. В ушах сверкают огромные серьги, что тоже вытянулисьвниз, касаясь плеч. Шея укрыта в три ряда драгоценными камнями, которыепереливаются всеми цветами, стреляют искорками, от них по стенам побежалицветные зайчики.

Обнаженные до самых плеч руки густо унизаны жемчужныминитями, а золотые браслеты блистают при каждом движении множеством рубиновыхкамней. Платье расшито красными цветами, подол тянется по мраморным ступенькам,все выглядит величественно и красиво.

Мужчина, по мнению Придона, больше походил на воина, чем намага. Женщина произнесла глубоким красивым голосом:

– Мы видели, как выскочил Барвник. На нем… горел халат.Что-то случилось? Тулей проворчал:

– Просто приболел. У него жар. Не волнуйся. Женщинасказала:

– Тогда пусть побудет Горасвильд? Он можетпонадобиться. У вас такие гости…

Щажард опустил голову и рылся в вазе с орешками с такимвидом, словно надеялся найти среди них золотой слиток. Тулей поморщился.

– Нет необходимости, – ответил он резче. – Немешай нам!

Женщина скользнула холодным взором по артанам. Придон ощутилна обнаженной коже легкую снежную пыль. Женщина, однако, подошла к столу, нотцар поднял голову и уставился на нее тяжелым взглядом. Ее красивое бледноелицо слегка дрогнуло, в нем появилась неуверенность, на скулах проступиликрасные пятна. Женщина опустила пальцы на спинку стула, оглянулась на молодогоспутника. Тот слегка качнул головой.

– Ну хорошо, – произнесла женщина ровным голосом,Придон ощутил в ее голосе холод стального клинка, – хорошо, беседуйте…Если понадобимся, мы с Горасвильдом будем в соседнем зале.

Она повернулась, Придон успел перехватить взгляд, полныйненависти, который она метнула на тцара. Да и артанам, свидетелям ее унижения,взгляд не сулил ничего доброго.

Когда за ними захлопнулась дверь, чересчур громкозахлопнулась, тцар потер лицо широкой ладонью, он сразу стал выглядеть старше иутомленнее.

– Моя супруга, Иргильда… И маг Горасвильд, который…помогает ей в ее проблемах. Так о чем мы вели неспешную беседу?

Щажард с раздражением отбросил скорлупки, Черево вздрогнул,встал и почтительно поклонился грозному властелину.

– Великий тцар!.. – провозгласил он пропитымголосом. – Наши гости… мои гости, прости, в Куябе по торговым делам. Нашимстранам пора возобновить торговлю, ибо у артан есть то, что нужно нам, а у наснемало того, что пригодилось бы им…

Тцар кивнул, без всякого удовольствия лущил орехи ивыкладывал пустые скорлупки в длинную цепочку. На лбу собрались морщины,отстраненный взгляд проникал сквозь орехи, чашу и стол, уходя в глубь земли.После долгой паузы Щажард поинтересовался:

– И что наши доблестные гости заметили достойное дляторговли?

Скилл ответить не успел, тцар очнулся, обвел всех взоромцарствующего льва, великолепно небрежным жестом отмахнулся от канцлера, как отмелкой мухи.

– Да хватит о делах! Расскажите, герои, что интересногоувидели вообще? Здесь, в моей стране? У правителя глаза привыкают, многие язвыостаются незамеченными. А вы, с вашим свежим взором сынов Степи…

Скилл сказал медленно, с неспешностью, словно отвечал не сынмогущественного тцара, а сам тцар могучей Артании:

– Нам знаком мир твоей страны, тцар. Нового ничего неувидели, ибо ни башен магов, ни лежбищ драконов нам не показали… Правда, мыпосмотрели, как ваши лучники упражняются… Очень интересно! Нам оченьпонравилось. Встретили и вашего полководца, неустрашимого Дуная…. Кстати, гдеон? Но это пустяки. Я не хочу отнимать у вас время, вы заняты очень важнымделом, я сам люблю эти орехи… потому сразу скажу о главном.

Придон задержал дыхание. Вся душа тряслась и отчаянно молилабрата, чтобы он сказал все правильно, чтобы тцар понял и принял.

– Говори, – обронил тцар.

Он с легкостью расколол орех двумя пальцами, лицо сталостроже, а глаза – внимательнее.

– У тебя есть дочь, – сказал Скилл просто. –Ты ее любишь и бережешь больше всего на свете. У меня есть брат, вот он сидит…взгляни!.. которого я люблю и пытаюсь тоже защитить даже от падающего с деревалисточка, хотя о его голову можно разбить все скалы Куявии, ха-ха!… Я хочу,чтобы ты отдал свою дочь за моего брата. Уверен, что мой дядя, он сейчасзамещает моего отца, тцара Артании, даст добро на этот брак.

Наступила мертвая тишина. Даже артане сидели не дыша, а утцара дыхание перехватило от гнева. Лицо медленно начало наливаться кровью.Послышался хруст, из кулака посыпались измельченные в пыль орехи. Бровисдвинулись над переносицей, под сводами прогремели первые раскаты грома, молнияв полумраке блеснула пока еще слабо, даже не молния, а зарница, предвестницастрашной грозы.

Неожиданно подал голос Щажард.