и его новой партнерше Татьяне Волосожар. Она помогла им наладить связь с Инго и переехать в Хемниц. Теперь они тоже тренировались со Штойером, а Алена давала им советы, как легче тут, в Германии, обустроиться и даже как усовершенствовать их соревновательные костюмы. Нет, они не были друзьями, как объяснила ей Алена. Друзей, по ее мнению, в этой спортивной дисциплине быть не может, потому что рано или поздно им предстоит соревноваться друг против друга, но время от времени встретиться и хорошо провести время, почему бы и нет.

– Менять что-то никогда не поздно, хуже уже не будет! – ответила Алена через некоторое время. – Может быть, я смогу убедить его сменить программу после этапа Гран-при в Париже, мы летим туда на следующей неделе.

– Давно хотела спросить, вы собираетесь с Инго съезжаться? Обычно ты рассказываешь только о событиях на льду… А о личной жизни ни слова, – спросила Вероника Алену, внезапно сменив тему.

– Да какая тут личная жизнь? Лед – моя личная жизнь, с Инго мы встречаемся только тогда, когда и на тренировках все складывается как надо. Не думаю, что мы когда-нибудь съедемся, и, честно говоря, я даже не задумываюсь об этом. Сейчас меня больше волнует наша произвольная.

– Ты, похоже, никогда не сдаешься? – одобрительно усмехнулась Вероника, кивая головой.

– Не дождетесь! – теперь Аленины глаза засветились, а на лице внезапно заиграла улыбка. – Мы будем бороться!

* * *

После пресс-конференции на катке Bercy в Париже Алену остановила группа фанатов. Она дала несколько автографов, сфотографировалась с желающими, улыбаясь в камеры. Наконец у них с Робином появился повод для радости – они классно откатали короткую программу «Send in the Clowns», вышли по баллам вперед и имели хорошие шансы выиграть этот турнир, если завтрашняя произвольная получится.

Инго уже был в отеле, который находился рядом с катком – такое расположение экономило спортсменам и их тренерам уйму времени. Обычно фигуристов после тренировок или выступлений доставляли в отель на специально заказанных шаттлах, что занимало минимум 30 минут. А на таких соревнованиях как Гран-при, где тренировки и выступления были расписаны с раннего утра и до поздней ночи, возможность экономии времени была на вес золота. В Париже спортсмены могли быстро добраться до тренировочного катка по внутренним коридорам, связанным с основной ареной, а оттуда, пройдя через служебный выход, добежать до гостиницы Novotel, которая находилась всего лишь в 50 метрах от дворца спорта. Вечером, если у них оставалось время и было желание, они могли выйти на набережную Сены или немного пробежаться в близлежащем парке. Алена знала, что некоторые фигуристы, особенно те, которые прилетели на соревнования не из Европы, пользовались этой возможностью и отправлялись погулять к Эйфелевой башне. У Алены на это времени не было – она хотела сберечь свои силы для сложной произвольной и была готова полностью выложиться, чтобы наконец откатать ее чисто.

В карьере каждого фигуриста наверняка найдется одно или несколько выступлений, которые хотелось бы сразу забыть как страшный сон и за которые стыдно даже спустя несколько лет. На протяжении своей спортивной жизни Алене нередко приходилось наблюдать подобные «заваленные» прокаты и сочувствовать другим спортсменам, переживающим такое фиаско. Иногда она даже утешала их в раздевалках, но сама не знала, каково это – полностью сорвать программу на глазах тысяч людей. Видимо, в этот день настала ее очередь прочувствовать все это на себе и обзавестись горьким опытом.

Алена хотела показать все, на что способна, находясь сейчас в хорошей форме. И вот, даже через несколько часов после окончания произвольной, лежа в своем номере в отеле, она все не могла понять, как такое вообще могло произойти. С ней. С ними. Сколько раз они упали? Четыре? Пять? В конце концов, ей уже было все равно – «отполировали» они лед Bercy знатно. Может быть, когда-нибудь она посмеется над всем этим, но в данный момент Алена чувствовала себя полностью опустошенной. Она могла бы понять, если бы завалила прыжок или выброс, хотя и такой вариант даже на тренировках был скорее исключением. В Париже она умудрилась каким-то образом грохнуться на спирали – просто в какой-то момент осознала, что лежит на льду… Потом они вместе завалили тодес, после чего Робин тоже упал, а потом… Алена закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В конце программы на выдохе она могла лишь по-немецки чертыхнуться: «Шайссе!» (нем. дерьмо) – и этим все было сказано.

После первого падения Алена еще наивно полагала, что сейчас проснется и откатает программу идеально. Но это был не сон, и вместо того, чтобы проснуться, они наделали еще кучу ошибок. Позже, когда Алена сама посмотрела видео их проката, она убедилась, что они оба были словно дезориентированы на этом льду в Bercy. Зрители сидели, замерев и не веря своим глазам, в то время как фавориты соревнований валили все, что только можно было завалить. В этот день в Париже выступали «ненастоящие» Алена Савченко и Робин Шолковы. В произвольной программе они превратились в грустных клоунов, для чего им не понадобились ни броский макияж, ни подходящие к такому прокату костюмы из их короткой программы.

Но безумно печальным было даже не само выступление, а то, что они могли это все предотвратить. И еще печальнее Алене было осознавать тот факт, что она предвидела нечто подобное, интуиция предупреждала ее, буквально кричала об этом с самого начала.

Ну что ж, Париж в 2009 году выставил им счет за то, что они игнорировали в течение многих месяцев, а именно интуицию Алены.

Глава десятая. Болезнь – не помеха Олимпиаде?

«Тот, кто борется, может проиграть. Тот, кто не борется, уже проиграл»

После катастрофичного проката произвольной программы в Париже Алена и Робин заняли итоговое третье место благодаря отличному прокату короткой программы и полученным за нее высоким баллам. Сразу по возвращении из Франции Инго поставил им новую произвольную «Out of Africa». Наконец-то, увидев прокат в Bercy, он убедился, что Алена была права на счет старой произвольной. Он не признал это напрямую, но смена программы говорила сама за себя.

Алена могла многое высказать Инго и упрекнуть его за то, что он сразу не прислушался к ее мнению, но она больше не хотела тратить драгоценное время на эти дискуссии. В этом сезоне они и так его много потратили на обсуждения. Тогда это было необходимо, чтобы попытаться убедить тренера в своей правоте для достижения успеха. Теперь же им нужно было усиленно вкатывать новую постановку, и только