– Ой, как я не люблю брать чужие вещи… – поморщилась Лена.

– А у тебя просто нет выбора. Звони! – пригвоздила матушку Маринка и сама же сунула ей в руки телефон.

Лена покосилась на дочь, но времени на раздумье не оставалось.

– Анфис… – набрала она знакомый номер. – Я вот тут собралась в… в ресторан…

– Ты?! Офигеть! Трясти стариной будем, да?

– Вообще-то я одна собиралась трясти, без тебя… – насторожилась Лена.

– Ну это ясно, откуда у меня старина. Я так просто пойду. Куда?

– Анфиска! Тебе никак нельзя! Я тебе потом все расскажу! Ты… Ты дай мне платье какое-нибудь, а? Не поверишь, в приличный ресторан и выйти не в чем!

– А ресторан и в самом деле приличный? – допытывалась подруга.

– Приличный, – засопела Лена.

– Назови какой? А то я тебя знаю – у тебя все, что не столовая, – приличный ресторан.

– Говорю ж тебе – приличный!

– Ну а назвать-то не можешь, что ли?

– Не могу! – не выдержала Лена. – Тебе ж только скажи, заявишься туда без зазрения совести!

– Короче – я к тебе еду, – не стала тянуть кота за хвост Анфиска и в ухо Лене понеслись короткие гудки.

– Все, сейчас будет, – посмотрела на дочь Лена. – Марина! Только я тебя умоляю…

– Да знаю я – Анфиске ничего не говорить, название ресторана умолчать, а имя жениха и вовсе держать в страшном секрете, – по-солдатски отчеканила дочь.

– Марина! Ну какого жениха! – возмутилась Лена. – Ну какого жениха! Ну я не знаю, ну… а у нас чего-нибудь поесть есть?

– Ты же в ресторан идешь!

Лена помнила, но волновалась, а потому есть хотела ужасно.

Когда через двадцать минут к ней на кухню влетела Анфиса, Лена доедала второй бутерброд.

– О боже! Нет! – простонала Анфиска и из ее рук выскользнул пакет с нарядом. – И эта женщина собирается в ресторан с мущщиной!

Лена чуть не подавилась хлебом, резко обернулась к дочери и запыхтела:

– Маринка! Ну ведь просила тебя, как человека, не болтай Анфиске, что я с Наумовым в «Золотой Магистр» иду!

Маринка издала вздох, воздела глаза к потолку и вышла.

– Лебедева, ты такая неумная, – торопливо швыркнула носом Анфиска. – Это называется «взять на арапа». Ну зачем кому-то что-то говорить, если я и без того знаю – одна ты в ресторан не пойдешь, а если бы ты пошла с тетками, то я бы вам не помешала. Ну? Так что не виновата твоя Маринка, ты сама проболталась.

– Я… неправильно проболталась… – запоздало принялась врать Лена.

– Теперь уже не важно. В общем, вставай! – выдернула из-за стола Ленку Анфиса и потащила в комнату. – Повернись… Господи! И что за недоразумение такое – и жрет, как мерин, и работа у нее сидячая, а фигурка, хоть сейчас на подиум. Лебедева! Сознавайся! Голодаешь? Или как? Что ты… скромнее надо выглядеть в твои-то годы!

– Ты платье притащила? – напомнила Лена.

Анфиска торопливо достала из пакета не одно, а даже три платья.

– Вот, сейчас выберем.

– Анфиса, мне некогда выбирать, он сейчас уже заедет. Давай одно, вот это… нет это… давай вот это я надену, и все! И убирай остальные! – быстро затолкала Лена платья обратно.

– Даже и не думай! Надо будет – подождет! И потом, ресторан это не загс, не опоздаешь.

Она долго выбирала, какое бы из трех примерить первым, потом выбрала синее, блестящее платье с огромным декольте и сунула Лене.

– Вот, это к твоим глазам пойдет, – уверенно заявила подруга.

– К каким глазам, у меня глаза карие! Смотри! – вытаращилась на нее Лена. – И потом… Ну куда мне такое декольте? Это тебе хорошо, тебе показывать есть что. А у меня… Давай лучше вон то, бежевое…

– Ну давай бежевое. Только тебе цвет, наверное, не пойдет. Будешь в нем, как мышь в клубнике со сливками. Бледная ты для него какая-то…

Лена не слушала подружку. Молча надевала платье, стараясь не повредить прическу, и точно знала – это платье ей пойдет. Во-первых, ей всегда шли такие нежные тона, во-вторых, материал платья был тонкий, струящийся, а в-третьих, да чего мудрить-то, Лена уже не один раз его надевала – платье было совсем не первой молодости.

– Сама ты мышь… – ворчала она. – Cмотри, как хорошо.

– Ну… ничего… неплохо… И все равно… ну бледноватая какая-то… хоть туфли красные надень, что ли, – не могла не согласиться Анфиска. – Так где вы, говоришь, будете сидеть? В «Магистре»? Мне, что ли, к вам заглянуть?

– Нет! – испуганно рявкнула Лена. Она вдруг представила, что будет, если подруга узнает, что вместе с ними сидит известный композитор! Анфиске немедленно захочется заиметь его генофонд для своего ребенка. – Только… только через мой труп! Там… там… я тебе сразу говорю, Анфиса. Если ты только появишься – нашей дружбе конец! Сразу! Так и запомни!

– А… а когда прийти? – послушно спросила Анфиса.

– Когда – за платьем? Ну-у… – закатила глаза Лена, но Анфиска ее пристыдила:

– Да чего уж сразу «за платьем»! Мне же тоже интересно, я же тоже узнать хочу – как сходила, с кем танцевала, кто приглашал, а то «за платьем».

Ленке стало неудобно. И в самом деле, подруга прилетела по первому зову, а она…

– Анфиса, а ты завтра с утра и прибегай!

– Я прибегу, а ты завтра унесешься на работу! Или… у тебя ж завтра выходной! – вспомнила подруга. – Обязательно прибегу. Ты во сколько встаешь? В восемь? Я буду в половине девятого!

– Я в выходные до полудня сплю! – успела крикнуть Лена, а Анфиса уже неслась вниз по ступенькам. – Марин! Ну как я тебе?

Маринка одобрила наряд, и вовремя, потому что внизу уже раздавались нетерпеливые сигналы.

– А волосы? Волосы хорошо лежат?

– Нормально, беги уже, – торопила и Маринка. – Мам! Ну туфли-то другие надо!

Дочь быстро притащила другие туфли – они больше подходили к платью, хотя и не красные, как настаивала Анфиса, и запахнула на матери пальто:

– Все, мам, беги. Да торопись же!

– Ну… ресторан не загс, не опоздаю… – отмахнулась Лена и еще раз взглянула в зеркало.

– А вот если бы ты поменьше слушала Анфиску…

Больше Лена ничего не слышала – она бежала к Наумову.

Он сегодня тоже был на высоте. Вот умеют же мужчины одеваться, когда хотят! Вроде и ничего особенного, обыкновенный костюм, обычная сорочка, галстук, а… неуловимые штрихи делают весь вид утонченным, импозантным, элегантным… И черт знает, откуда это берется – то ли одежда такая, то ли умение ее носить…

Всю дорогу Наумов явно волновался – нервно поводил подбородком, будто проверяя галстук на прочность, излишне хмурился и молчал. Когда же подъехали к «Золотому Магистру», Арсений окончательно взвинтился. Правда, теперь на него напал словесный энурез: