О желании Тимоти покинуть Девонсайд Джонатан узнал в четвёртом часу утра, а в пятом уже был как штык на улице, проверяя, затвердела ли дорожная кашица после проливного дождя. К его удивлению дорога просохла быстро, и в воздухе не было сырости, а птичье пение обещало солнышко и тёплый денёк. Но, прежде чем будить кучера и готовить экипаж, компетентный дворецкий попробовал уговорить Тима задержаться ещё на денёк, взывая к тому, что дорогой костюм, выполосканный в болотной воде, ещё не удалось прочистить и просушить до конца, но Тим был непреклонен. Желая успеть к первому поезду, он сильно нервничал и был так раздражен, что заикаться о костюме во второй раз Джонатан не решился.

Спускающийся по лестнице Тим выглядел невыспавшимся: лицо было помято, волосы уложены без особой тщательности, лёгкая щетина проигнорирована, и даже жилет был застегнут не до конца, словно о последних пуговицах напрочь позабыли. Появляться джентльмену в таком виде на людях было недопустимо, и Джонатан был бы и рад предложить свои услуги по приведению внешнего вида в порядок, но Тим только сунул дворецкому в руки саквояж и процедил сквозь зубы:

– Лошади готовы? Мне надо уехать из этого чёртова места как можно скорее. – Получив утвердительный кивок, добавил: – Отнеси вещи, а я выйду через минуту.

– Никуда ты не поедешь, – услышали Тим и Джонатан одновременно, и оба тотчас обернулись на голос.

В дверях стоял Джейкоб Андервуд, порядком уставший, в несвежей одежде и с тростью, перепачканной в дождевой грязи. Кучер, доставивший хозяина поместья и получивший за старания щедрую плату, с нескрываемым удивлением глазел на величественный дом и ожидал, когда к нему выйдут, чтобы попросить наполнить водой прикрепленную к поясу флягу. Путь назад был неблизкий, и никогда не знаешь, где придётся застрять и в какую минуту к горлу подступит жажда.

– Отец? – Тим побледнел.

– А ты кого ожидал увидеть? – устало проворчал Джейкоб. – Одного из своих дружков? Пирсона или Сандерса?

Лорд Андервуд стянул с рук пыльные перчатки и бросил их на столик на выгнутых ножках, стоявший у стены прямо под роскошным и богатым на краски пейзажем с маками.

– Приехал всё-таки, не соврал, – хмыкнул Джейкоб. Шляпа тоже нашла место на столике, а вот трость была заботливо передана Джонатану, который, увидев хозяина, мигом отставил саквояж Тима в сторону и принялся угождать старшему Андервуду. – Зачем явился, выпытывать не стану, чтобы раньше времени сердечный приступ не схватить. Придёт время – сам сознаешься, а сейчас иди к себе в комнату и приведи себя в порядок. К завтраку чтобы явился, как подобает, а не как из кабаков вываливаешься!

При этом Джейкоб скользнул недовольным взглядом по сыну и покачал головой.

– Значит, дороги уже просохли... – протянул Тим.

– Просохли, – кивнул отец, прошёл в гостиную, упал в кресло и вытянул ноги.

– В таком случае, надеюсь, после завтрака ты позволишь мне уехать.

Джейкоб повернул голову в сторону Джонатана, давая тому понять, что он может быть свободен, а затем развернулся к сыну.

– Я смотрю, тебе здесь не очень понравилось, раз уже рвёшься обратно к своим вертихвосткам.

– А я смотрю, и ты не тосковал по дому, пока лил дождь и не было возможности вызвать кэб.

Джейкоб перехватил взгляд сына: тот смотрел в упор на воротник белоснежной сорочки, на краю которого остался легкий след то ли от румян, то ли от пудры. Кашлянув в кулак, Андервуд-старший поднялся, огляделся и, убедившись, что поблизости точно не подслушивает ни дворецкий, ни горничная, спросонья спустившаяся вниз, прошёл к винному шкафу, достал бутылку с виски, плеснул себе на дно бокала, залпом выпил, плеснул ещё. Затем наполнил второй бокал и протянул сыну:

– Поговорим?

Тим взял бокал и одним махом опрокинул виски в себя. От увиденного Джейкоб только повёл бровями, но впервые за много лет не упрекнул, а молча налил ещё.

– Когда ты приехал?

– Пятого утром.

– А должен был шестого вечером.

– Освободился раньше.

– Уже решил насчёт практики?

– В адвокатской конторе мистера Лудлоу.

Джейкоб помотал головой.

– Нет.

– Прости?

– Я сказал: нет. С первых чисел августа заступишь помощником к сэру Пикли. Сэру Фредерику Пикли.

– Это не тот Пикли, который без ума от скачек? – спросил Тим.

Скачки его тоже привлекали, но больше всего привлекали молоденькие барышни в чудных шляпках. Судя по шляпкам, фантазия у тех девиц была столь изощрённой, что у Тима текли слюнки: он и так старался не упускать из вида ни одной симпатичной девушки, а уж если они были при этом и ярыми фантазёрками... 

– Тот самый, – ответил Джейкоб. – На днях ты познакомишься с ним. Мы приглашены в Аскот, и сэр Пикли будет там вместе с супругой и дочерью.

– С чего вдруг столько заботы?

– Скажем так, последние десять лет я тратил немалую сумму денег, чтобы ты мог получить достойное образование и имел всё, что твоей душе будет угодно, включая золотые часы и членство в клубе «Сорняки». Да-да, не делай такой глупый вид, будто слышишь об этой клоаке впервые. Я всё знаю. Клуб идиотов, честное слово. Понимаю ещё, сыновья Сандерса и Пирсона недалеко от идиотов ушли, но ты-то…

– Контора сэра Пикли не так известна, как у Лудлоу, – пошёл в контратаку Тим, чтобы сменить тему «Сорняков». – Чему я там научусь? Клиентские счета по конвертам раскладывать?

– И всё же ты поступишь на практику к сэру Пикли. Я обо всём договорился и даже отправил письмо мистеру Лудлоу о том, что ты отказываешься от его приглашения.

Тим подозрительно прищурился.

– Кажется, я понял… Пикли – твой школьный дружок, ведь так? И, отправляя меня к нему, ты просто хочешь, чтобы тебе доносили о каждом моём шаге, верно? Чтобы докладывали о том, что я делаю, где бываю и сколько, черт возьми, трачу?

– Ты необыкновенно проницателен, – протянул Джейкоб и потёр глаза, на которые после изрядной порции крепкого алкоголя начал наворачиваться сон. – Только не забывай, что деньги, которые ты тратишь, даю тебе я, а дохода такие «инвестиции» мне пока ещё не принесли. Ни пенни.

– Какое тебе дело до того, чем я живу? – Тим взъелся. – Восемь лет ты как-то обходился без этого. Ты вспоминал обо мне только под Рождество, а сейчас чуть ли ни надзирателя готов приставить.

– Ну, допустим, ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? Моя дядя умер в прошлом месяце, а меня не известили. О его смерти я узнал вчера и то из газет!

– Так ты о старине Биготе… – Джейкоб лениво потянулся, как будто не смерть родственника обсуждалась, пусть и дальнего, а партия в бильярд. – У тебя были серьёзные экзамены, и я решил, что такая новость может навредить подготовке.

– Это же дядя Реджи...