Холодно. Ужасающе холодно…

«Интересно, – рассеянно подумал Уолдрид, – как Малус собирался выложить эти новости Арамару Торну?»

Спутникам Малус подробно поведал о планах и намерениях во время плавания к Когтистым горам. Остальные, конечно же, нашли его выдумку невероятно смешной.

– Возможш-ш-шно, я недоотс-с-сенивал тебя, Малус-с-с, – в восторге прошипел Ссарбик, очевидно, живо вообразив себе, как жизнь мальчишки перевернется вверх дном. – Этот твой замыс-с-сел – сама жестокос-с-сть! Чудес-с-сно, просто чудес-с-сно.

Затра с этим вполне согласилась, и даже ее питомица, скорпид Быстролапка, зараженная воцарившимся в кубрике весельем, защелкала, затрещала шипастым хвостом.

Трогг с самого дня расправы над «Раком» пребывал в самом отвратительном расположении духа – хмурился втихомолку, без меры пил, а после сбивчиво бормотал что-то о нарастающей неприязни к Малусу. Тот не обращал на него никакого внимания, недооценивая всякого, кого полагал недалеким, что, на взгляд Уолдрида, являло собой нешуточное упущение.

Ливень сменился вполне сносной моросью, а Арамар Торн, похоже, никак не мог смириться с мрачными откровениями. Накрепко – очевидно, чтоб не расплакаться – стиснув зубы, он все качал и качал головой, а время от времени беззвучно шевелил губами. Малус извлек из ножен палаш и не спеша оглядел его, дразня мальчишку неминуемой гибелью.

– Значит, убьешь родного племянника?! – заорал Арамар. – Если ты вправду Сильверлейн Торн, то не заслуживаешь этого имени!

– Думай, что говоришь! – прорычал Малус, взмахнув палашом так, что клинок рассек воздух в угрожающей близости от щеки мальчика. – Что ты можешь знать об имени Торнов? Что за дело тебе до него? Отец тебя попросту бросил. А почему? Потому, что всю жизнь видел в тебе только досадную обузу. Балласт.

– Неправда! – снова рванувшись на волю, закричал Арамар. – Под конец он пытался! Пытался спасти меня. Он хотел, чтоб я продолжал его дело, а я не узнал отца лучше только потому, что ты у меня его отнял!

Уолдрид поморщился. О, да. Он сам говорил мальчишке, что с Грейдоном Торном ему на сем свете больше не встретиться, и это было чистой правдой. Грейдон Торн продолжал жить в плену, в Запределье, но мальчишка о том даже не подозревал. Араккоа и троллиха за спиной Малуса напряглись, встрепенулись: они жаждали крови, да поскорей. Однако Малус не торопился с расправой, и Уолдрид явственно видел в его позе, в манере держаться неуверенность. Стоило клинку палаша чуть отодвинуться от Арамара Торна, Ссарбик фыркнул от отвращения.

– Отпусти меня, Малус. Не умножай зла. В душе, в самом глубоком, укромном ее уголке, ты сам понимаешь, что замышляешь злодейство.

С трудом выдавив все это, Арам глубоко вздохнул, собрался с духом, и изогнул шею так, чтоб взглянуть в глаза пленителя. Что же он там увидел? Того же человека, теряющего власть над собой, которого видел и Уолдрид, или же вправду кого-то иного, способного на раскаяние?

Возможно ли, чтобы Малус действительно прислушался к словам мальчишки? В конце концов, бой с человеком равного возраста – дело достойное, честное, а вот убийство родного племянника, да еще неспособного сдвинуться с места… да, это, пожалуй, уже иная ступень порочности.

– Малус-с-с! – заверещал Ссарбик. – Я не могу сдерживать их до бесконечнос-с-сти! Давай же!

Но Малус, покачав головой, задумчиво провел ладонью по темной щетине на подбородке. Да, сходство меж ним и мальчишкой, действительно, имелось, причем, на взгляд Уолдрида, куда большее, чем между Грейдоном и Арамаром. Должно быть, Арамару в эту минуту казалось, будто он смотрится в кривое зеркало времени, будто видит себя самого многие годы спустя – многое повидавшего, не раз принимавшего трудные решения. Те же темные волосы, те же необычайно живые глаза, тот же волевой подбородок и благородный нос…

– Ты не можешь быть моим дядей, – упрямо выпалил побледневший Арам.

– Нет, это правда, – подтвердила дриада. По-прежнему в руках Трогга, она выглядела неожиданно безмятежной. – В нем твоя кровь, Арам. А еще… Противоречия! Так много, так много противоречий! Как у него, должно быть, разрывается сердце…

– Заткнись, – процедил Малус, метнув взгляд в ее сторону. – Вздор это все.

– Вовсе не вздор, Арам, я же чувствую – чувствую, благодаря нашей связи. Там, внутри – по-прежнему человек, только оторванный, отвращенный от его истинной натуры. Тронутый порчей, отправленный в путь, который, как сам же считает, должен пройти… но как ему от этого больно! А страдающее от боли создание можно исцелить, Арам! Создание, страдающее от боли, может измениться!

– Измениться, – шепотом повторил Арамар, на миг замер, а после взглянул на Малуса куда тверже и заговорил, мягко, однако решительно. – Послушай ее. Послушай меня! Все это – вовсе ни к чему. Она права. Ты можешь стать другим. Можешь, не сомневайся. Так научил меня Грейдон. Может, он не всегда был лучшим на свете отцом, но старался… и в моих глазах стал другим, изменился.

Да, дриаде с юношей следовало отдать должное: речь их оказалась весьма зажигательной и, обращенная к Малусу, угодила прямиком в цель.

Вдобавок, колебания Малуса подействовали на его прислужников, точно колдовство. Трогг, чудом не обронив девчонку-дриаду, повернулся к Малусу. Теперь все его внимание было устремлено не на детишек – на самого предводителя. В воздухе явственно запахло грозой, и даже сам Уолдрид уселся на ветке слегка прямее, громко хрустнув истерзанным, обнаженным спинным хребтом.

Но ведь Малус не обратится против своих, нет? Это же просто немыслимо… Хотя, с другой стороны, его главенство в последнее время дало слабину, в отряде начались перешептывания о мятеже, Ссарбик и Ссавра открыто роптали… ну а сам Уолдрид? А что Уолдрид? Уолдрид – наемник. Его верность куплена и оплачена.

– Эй, что ты быть делать? – дерзко шагнув к Малусу, Затра вскинула арбалеты.

– Не слушай их, – сказал Арамар, вновь пробуя на прочность щупальца магии, удерживающие его на земле. – Послушай меня! Послушай собственную родню.

Застыв под слабеющим дождем, Малус безмолвно взирал вниз, на племянника. Возможно, требовать от человека убийства собственного же кровного родственника, беспомощного, беззащитного, сокрушенного горем, распростертого навзничь в грязи – это и вправду было слишком.

Странно, но в эту минуту Уолдрид зауважал Малуса сильнее прежнего.

– Значит, ты признаешь меня дядей? – переспросил Малус. – Признаешь меня братом Грейдона, хотя пути наши столь непохожи?

– Да, – прошептал Арамар. – Я тебе верю. Дрелла меня не обманет, и насчет человека, которым ты можешь стать, не обманывает.

Трогг вскинул палицу, но на кого вознамерился обрушить удар – на Малуса, или на Арамара, Уолдрид сказать бы не взялся.