пропасть. Букет падет между нами, пока я пытаюсь нащупать опору в виде груди Ромы. Пульс ускоряется, пока Рома углубляет ласку. Прижимает меня, совсем не сопротивляющуюся, к себе, и я рассыпаюсь.

Как же часто я вспоминала эти губы! Они мне спать не давали спокойно. А тут вот он, я чувствую, как грохочет его сердце под моими пальцами.

Визг одного из сыновей отрывает меня от Ромы, и я несусь в зал. Теперь уже не страсть, а страх заставляют сердце выскакивать из груди.

– Миша!

Отбираю игрушку у сына, которой он зарядил Павлушке по голове. Паша тонет в слезах, а у меня сердце рвется.

Черт!

– Что случилось? – в гостиную заходит Рома и присаживается рядом. – Парни, из-за чего драка?

Паша ползет мимо меня и устраивается на коленях Ромы. У меня вытягивается лицо от удивления, а вот Рома, наоборот, кажется, совсем не удивлен.

Мальчишки верещат сильнее, Рома даже вздрагивает и отступает на несколько шагов.

Беру на руки Павлушу и качаю, чтобы он поскорее успокоился. Сама еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься от досады. Быть мамой двойни тяжело. Заявляю официально!

– Лен, – подает голос Рома, когда бесята все же успокаиваются, и теперь слышны только их всхлипы, – может, прогуляемся пойдем?

У меня глаза на лоб лезут от такой простоты.

– Погуляем? Ром, мне детей не с кем оставить.

Его смешок неприятно задевает, щеки покрываются румянцем. Ну конечно, какое ему дело до моих детей? Это словами он весь такой герой, а как до дела дойдет, так никто не станет терпеть постоянные ограничения из-за наличия ребятни.

– Так я ж про них и говорю. Им явно надо развеяться.

После этих слов ощущаю себя идиоткой и, если бы не Павлик на руках, хлопнула бы себя по лбу.

– Ну, если им можно, – неуверенно добавляет Рома и переступает с ноги на ногу, – а то мало ли… спать им пора или кушать. Я с маленькими не очень часто сталкивался. Точнее, никогда не сталкивался. Племяшка мамой стала совсем недавно, и я внука еще не видел.

Хихикаю, отчего Рома возмущенно выгибает бровь.

– А что ты смеешься, веснушка?

– Внука. Ну ты и сказал! Он твой внучатый племянник.

Теперь уже Рома покатывается от смеха.

– Ну а что? Молодой дедушка. Всего немного за тридцать.

Фыркаем в унисон. Встаю, ощущая, как по ногам прокатываются уколы иголочками. Павлик извивается с явным намерением освободиться от внимания мамы: хватит, и так слишком долго позволял тискать!

– Ну что, мальчики, гулять пойдем?

Бесята хлопают в ладоши, что означает их полное согласие на дальнейшие действия.

– Сейчас я их соберу. Постараюсь побыстрее.

– Да не торопись, я подожду, – Рома усаживается в кресло и погружается в изучение телефона.

Несу бесят под мышкой, пока они снова затевают перебранку между собой.

– Так, если не хотите научиться летать, то прекратите елозить. Вы у меня уже не пушинки, чтоб вас таскать, извивающихся как червяки.

Засовываю сыновей в комбезы с футболками, и на удивление через десять минут мы уже наготове. Рома все так же сидит в телефоне, и мне на мгновение становится интересно, что он там делает. Слышу, как его телефон оповещает о новых сообщениях, и внутри неприятно что-то ухает.

Рома хмурится, слышит, как дети ползают, поднимает взгляд. В глубине серых глаз застывает сожаление, а у меня все обрывается.

– Мне отъехать нужно, Лен, – прячет глаза. – Прости.

Глава 18

Пытаюсь нацепить на лицо маску безразличия и пожимаю в ответ плечом.

– Езжай, раз надо.

Рома поднимается и подходит ко мне вплотную. Заглядывает в лицо. Я же пытаюсь не встречаться взглядом с его пронзительными глазами. Не гарантирую, что смогу сдержать слезы досады.

– Прости, – цепляет меня за подбородок, поднимает лицо. – Это по работе, очень важно.

– Угу.

Горло сдавливает, и я дергаю головой, чтобы освободиться от назойливых пальцев. Не хочется, чтобы он видел, что меня это задело. Да и не хочется, чтобы сейчас трогал.

Пусть катится, куда ему нужно! Нашел игрушки. Захотел – позвал на прогулку, захотел – передумал.

– Лен…

– Ром, езжай, мы отлично погуляем втроем, я все равно собиралась.

– Я подъеду, как решу все.

Неопределенно пожимаю плечами. Одеваю на мальчишек сандали и беру коляску.

– Удобная коляска? – кивает на карету бесят.

– Да, спасибо, очень нравится мальчишкам. Даже сидят спокойно, а из той постоянно куда-то норовили убежать.

Его улыбка согревает все внутри, и обида слегка тает. Моргаю, чтобы не зависнуть окончательно на его губах. Ныряю в балетки и выкатываюсь на лестничную площадку.

Сверху спускается соседка и с интересом смотрит на меня и Рому.

– Ого, Ленок, неужели папашка твоих сынишек объявился?

Вопрос заставляет меня чуть ли не подскочить на месте. Рома бросает на меня удивленный взгляд, но на всякий случай придерживает.

Пытаюсь со скоростью света собраться с мыслями, чтобы не ляпнуть лишнего.

– И тебе привет, Кать. А тебя волнует судьба отца моих детей, я смотрю.

Соседка заливается громким смехом и с сочувствием смотрит на меня.

– Да нужен он мне! Тебя, дуру, жалко. Тащишь на себе двух спиногрызов.

– Еще слово – и я не посмотрю на то, что вы девушка, – за спиной звучит жесткий голос Ромы.

Я выдыхаю, а Катя, задрав нос, сбегает мимо по ступенькам.

– Какие милые у тебя соседи, – недовольно бурчит Рома.

– Не обращай внимания, я уже привыкла, – отмахиваюсь в надежде поскорее замять инцидент.

Грузимся в лифт. Молчим. Что сказать, понятия не имею, а Рома и не торопится нарушить молчание.

– Кстати, вот, – достает ключи и протягивает их мне.

– Зачем? – удивленно смотрю на связку.

– Чтобы ты могла попасть ко мне в квартиру беспрепятственно. Убираться я тебе больше не позволю, естественно, но на всякий случай пусть у тебя будет комплект.

– Ром, но у меня договор с агентством. Я не могу нарушать сроки, – объясняю элементарное.

– Так и не нарушай. Я скажу, что всем доволен, но у меня в квартире ты точно больше не будешь тряпкой махать, Лен.

– И что ты предлагаешь мне делать оставшееся время до конца действия договора? – перехватываю двойнят и прищуриваюсь.

– Давай мне одного, что ты надрываешься?

Рома протягивает руки, но лифт спасает от необходимости передавать ему кого-то из бесят.

Не знаю почему, но мне кажется, возьми Рома в руки сына – и случится что-то страшное. Как будто он сможет их как-то распознать, а вместе с тем – и мою тайну.

Быстро усаживаю детей в коляску и выпрямляюсь, незаметно сморщившись. Спина дает понять, что такие грузы уже ей не