том же объёме. Только горечь неудачи порождала скорбное разочарование и жалость к себе.

Когда я уже отчаялась и была на грани того, чтобы самой позвать своего мучителя, муж наконец вышел из ванной комнаты. Вновь оседлал мои бёдра, перед этим вплотную сведя мне ноги. Гера полностью обнажился. Ощущение прикосновения горячей кожи к моей принесло с собой некое облегчение, а может это просто была жалкая попытка самообмана. Слегка влажные ладони начали оглаживать спину, изредка спускаясь к ягодицам. Он рисовал на коже узоры, а моё тело раскрашивало их алым. Я искусала губы, силясь приглушить жалобные стоны. И всякий раз непроизвольно дёргалась от каждого касания.

— Чшш, не шевелись, — тихий голос лишился ярости, но почему-то не приносил успокоения, — не дёргайся и не провоцируй меня, побудь послушной девочкой. Не наказывай себя ещё больше.

О чём он говорит? Ведь я не собиралась наказывать ни его, ни себя, в отличие от него самого. Я обмякла. Алая пелена достигла самых потаённых уголков моего сознания, утверждая свои права, доказывая свою властность надо мной.

— Умница, Мира, вот так. — Его ладони спустились к ягодицам, чтобы уже там оставить свой след. Он раздвинул половинки и палец прошёлся вдоль, задержавшись возле задней дырочки и вынуждая меня напрячься.

— Если не хочешь боли, то расслабься. А если тебе понравилось, то можешь зажиматься дальше. Но ты получишь сегодня всё, что заслужила, так или иначе.

И после этих слов я рухнула в новую пропасть, понимая, что меня возьмут силой второй раз, не спрашивая и не интересуясь моим согласием. Плевок, и тут же палец принялся растирать влагу по сморщенной звёздочке. Один погрузился внутрь, следом второй. Несколько поступательных движений и вот третий тоже внутри. Мне хотелось орать и рыдать во весь голос от обиды, несправедливости, унижения! Но я понимала, что ничего из этого не произведёт на озлобленного мужа впечатления. Поэтому попыталась по-другому:

— Гера, прошу тебя, только не так. Пожалуйста. Не делай хуже, чем ты уже сделал.

— Мира, родная, о чём ты меня просишь? Я ведь тоже убедительно просил тебя не встречаться с Загородневым. И что? Стоило тебе выйти за дверь под предлогом встречи с подругой, как твой водитель мне докладывает, что Загороднев примчался следом за тобой. Разве так выполняют просьбы любимого мужа, Мира?

Пальцы безжалостно проникали в задний вход, а я искусанными губами измученно бормотала:

— Пожалуйста, Гера, только не туда. Умоляю тебя… не надо.

— Заткнись, Мира, — голос снова резкий, нетерпимый, — раньше надо было думать, что надо, а что нет.

Но я не могла заткнуться, страх парализовал рассудок, и я как заведённая стонала в подушку: — Остановись, только не так… пожалуйста, Гера, остановись.

Он вынул пальцы, чтобы отхлестать попу ладонями. Звонкие болезненные шлепки по воспалённой коже выбивали из меня скулёж.

— Перестань рыдать. Ничего с тобой не случилось. От воспитательной порки ещё никто не умирал, — он вдруг неожиданно проскользнул рукой под животом, чтобы приподнять меня и подложить подушку.

— Гера, пожалуйста…, — я не знала, что он задумал, но была согласна на что угодно, лишь бы избежать ремня и секса.

— Я слышу тебя, жена. Но хочу, чтобы и ты услышала меня. — Его пальцы вдруг начали гулять по промежности, скользя уверенными движениями, отвлекая моё внимание. Знакомые приятные ощущения распространялись по телу, и я вдруг прекратила всхлипывать, недоуменно прислушиваясь к собственным неожиданным ощущениям. Гера же моментально отследил реакцию.

— Вот видишь, как поступают с послушными жёнами. — Лёгкие, едва заметные, круговые касания вокруг моего чувствительного бугорка переключали внимание и вынуждали забыть о недавно творимом бесчинстве: — А то, что было до этого, не доставило удовольствие ни тебе, ни мне. Я не требую от тебя невозможного, Мира. Я просто хочу быть уверенным, что ты не начнёшь заигрывать с каждым встречным мужчиной. Ты моя жена, Мирочка, поэтому твои улыбки — мои, блеск твоих глаз — мой, и заливистый смех тоже мой.

Его хриплый, низкий голос убаюкивал растревоженные нервы, нежные ласки заставляли подаваться бёдрами навстречу руке. Когда муж нырнул пальцами в глубину, то мы оба убедились, что лоно сильно увлажнилось. Хотя я на такой исход даже не рассчитывала.

— Мм, какая послушная девочка, — два его пальца нашли нужную точку внутри меня и теперь осторожно массировали. После унизительной порки и жёсткого секса на сухую получить нежность и ласку… — подобный трюк способен сломить сопротивление в одночасье. Чтобы Гера ни потребовал от меня в эту минуту, я бы согласилась на всё, лишь бы не испытывать страх и боль от ударов ремнём. Моё дыхание становилось всё чаще, а пальцы мужа постепенно усиливали давление и наращивали амплитуду движений. Вскоре я практически сама насаживалась на его руку, вжимаясь лицом в подушку, прячась одновременно и от жгучего стыда перед самой собой, и от разрывающего желания получить разрядку. Но… он вдруг полностью вынул пальцы и тут же сильно стиснул ягодицу, из-за чего я едва не захлебнулась слюной от неожиданности и резкой смены наслаждения и последующей боли. Моё шипение заглушила подушка, но Гера склонился над ухом и тихо, но бескомпромиссно высказал:

— Увижу ещё раз рядом с мужиком, Мира, любым мужиком, убью обоих…

Новые шлепки ладонью по ягодицам моментально вытеснили недавнее наслаждение, боль уже не чувствовалась так остро, скорее обида от неполученного удовольствия разрасталась намного быстрее, а мозг попросту не успевал обрабатывать вводимые данные. В этот раз мне несказанно повезло. Муж вдруг освободил мои руки и равнодушным, лишённым эмоций голосом произнёс:

— На сегодня так и быть закончим, иначе твои вопли доведут тётю до сердечного приступа. И хорошенько запомни, что я тебе сказал, Мира, насчёт посторонних мужчин. Дважды повторять не буду. Иди умойся и не вздумай реветь. Сама заработала, сама получила. И если хочешь, чтобы я изменил отношение к тебе, то для начала измени своё.

После чего он лёг на самом краю своей половины кровати, подложил согнутую в локте руку под голову и закрыл глаза как ни в чём не бывало. Я ничего не ответила на его отповедь, потому что поначалу лежала оглушённая неожиданной свободой, затем растерянностью от смены настроения мужа. Но возможная опасность из-за нахождения рядом с мучителем придала нерасторопному телу ускорения. Я корявой походкой, едва слышно охая и стеная поковыляла к ванной комнате, а на подходе меня настигла ещё одна унизительная фраза напоследок:

— Надеюсь ты не рассчитывала на оргазм, малышка. Удовольствие только для послушных девочек, Мир-ра.

«Говнюк», — высказалась про себя. Оказавшись в ванной, я закрыла дверь на щеколду, после чего без сил сползла