старшаки хотели Вику… как это сказать… Приспособить под себя.

Дело в том, что это не лучшая идея – быть красивой девочкой в детском доме. Как по мне, если уж повезло родиться красивой, то лучше это как-то замаскировать: ну там, не мыться пару недель, не расчесывать волосы и, уж конечно, не использовать блеск для губ (а Вика использовала!). Всех, кого старшаки считывали как красоток, они тут же, как они сами говорили, «распечатывали». И если девчонка не хотела даваться добровольно, то могли и изнасиловать. За это им ничего не бывало, потому что у них с администрацией взаимовыгодные отношения: старшаки помогают им строить всех остальных, доносят и могут заставить младших сделать что угодно, а администрация в ответ закрывает на все глаза.

Но Вику все еще никто не тронул, и я думаю, что это из-за Цапы. Однажды мы проходили мимо его шайки, и, когда Баха противно хохотнул, сказав что-то про Викину грудь, Цапа заткнул его одним жестом – вальяжно поднял руку и цыкнул:

– Заткнись.

Баха заткнулся.

В Цапе что-то изменилось после его разговора с Бруно, и, скорее всего, он не позволял обижать Вику из-за уважения к нему, а значит, и ко мне тоже. Я боялся, что, когда меня заберут, эта аура неприкосновенности вокруг нее исчезнет. И это плохо. Не только потому, что Вика будет страдать, но еще и потому, что никто не захочет ее забрать домой. Приемным родителям про девчонок рассказывают, что они «распутные», «продают себя за шоколадку» и воруют. Но на самом деле они все хорошие, просто красивые – это их несчастье. А то, что воруют… В баторе все воруют. Иногда хочется что-то пойти и взять, не с разрешения, не по расписанию и не в качестве подарка от волонтеров, а просто потому, что тебе это нужно сейчас, просто потому, что у человека должно быть право пойти и взять то, что ему хочется.

Но Вика еще даже воровать не научилась. Я не знал, как защитить ее от баторских порядков, я был в этой иерархии никто, всего лишь заяц, до которого сегодня снизошел Цапа, завтра передумает и даст пинка, а Вику присвоит. Я никогда еще так остро не ощущал собственную незначительность.

Поговорить об этом было не с кем. Я пытался с Калебом. Писал ему:

«Я переживаю, что, когда уеду, Вика останется здесь одна».

Только, конечно, забивал это через гугл-переводчик.

Калеб отвечал:

«Найдешь себе другую девчонку».

Я писал:

«Дело не в этом, я переживаю, что Вику обидят».

«Обидится? На что она обидится?»

Короче, говорить с помощью бездушной машины о чувствах – плохая идея. Женщина-робот из гугла с противным механическим голосом все неправильно переводила, а Калеб не так меня понимал.

Посреди беседы Калеб скинул мне картинку – какой-то прикол про кота. Я его не понял, потому что надписи были на английском.

«hahaha» – отправил Калеб в следующем сообщении.

Я вздохнул. Может, мы не понимаем друг друга не из-за гугл-переводчика?

* * *

В пятницу Бруно и Анна взяли нас с Викой в гости на все выходные. Раньше они меня не звали к себе, потому что жили вместе с родителями Анны в двухкомнатной квартире, где и так не хватало места, но теперь решили снять свое жилье и пожить отдельно, потому что «дело, как видно, затягивается» – так размыто сообщила Анна.

– Что-то случилось? – с тревогой спрашивал я.

– Да нет, просто это решение не одного месяца, и мы все немного устали друг от друга, – отвечала Анна. Мне передавалось спокойствие ее голоса.

Теперь до лета они будут жить в трехкомнатной квартире на окраине Стеклозаводска – поближе к батору.

Анна сказала, что ей нравится, что у меня появились друзья. И еще:

– То, что ты уезжаешь, не значит, что ни с кем не нужно общаться.

Она рассказала, что раньше люди, ну, например, во время войны, тоже разъезжались кто куда и затеряться было легко, но все равно писали друг другу бумажные письма и старались поддерживать связь, а сейчас это вообще проще простого: законнектились в соцсетях, и общайтесь сколько влезет. Это она так сказала – «законнектились».

Викин телефон из прошлой, «домашней» жизни тоже хранился у воспиталок. Я надеялся – это действительно рабочий план.

В новой квартире на стене висел плоский телик с приставкой – разрешили выбрать любой из сотни каналов. На баторском телевизоре их было в два раза меньше: всего один канал с мультиками. Зарубежные сериалы я смотрел крайне редко, а передачу с Джейми Оливером (первое, что нам с Викой попалось) – никогда. Мы начали смотреть, как готовить жареного тунца в кунжуте, но на словах «японская паста мисо» переключили на другой канал, где показывали мультфильм про мальчика-призрака. Он не умер, он обычный мальчик, который получил суперспособность.

– Что бы ты сделал, если бы мог превращаться в призрака? – спросила меня Вика, когда мы начали смотреть уже третью серию подряд.

– Я бы сделался прозрачным и смылся из батора.

– И куда бы ты смылся?

– Не знаю. Не все ли равно? Просто на свободу.

– Но это не свобода, – нахмурилась Вика. – Ты бы умер один от голода и холода.

– С чего бы? – возмутился я. – Я же призрак!

– Нет, ты призрак-человек, тебе все равно нужно есть. Что бы ты ел?

– Я бы становился прозрачным и брал еду в магазинах.

– Но это же воровство, – грустно заметила Вика.

Я буркнул что-то вроде: ну и что? Получилось совсем невнятно. Ее странные вопросы застали меня врасплох, хотелось сказать, что мне вообще не нужно об этом думать, меня скоро заберут в Америку, и все будет зашибись, пусть лучше сама думает, куда бы делась, будь она призраком!

Но ссориться не хотелось.

Вика негромко заметила:

– Если ты вор, то все время боишься быть пойманным, а это не свобода.

– И что тогда свобода?

Она пожала плечами:

– По-моему, это просто чувство внутри тебя. Если ты свободен внутри, ты везде свободен.

Повисла неловкая тишина. Я не знал, что сказать. Нужно было признать, что Вика умнее меня примерно в миллион раз и мне нечем ей ответить на такие рассуждения.

Чтобы разрядить обстановку, я взял подушку с дивана и шутливо хлопнул ее по голове.

– Давай драться!

Она сначала закатила глаза и выдохнула:

– Мальчики такие глупые…

Но прежде, чем я успел зациклиться на этой фразе и обидеться, стукнула меня в ответ – гораздо сильнее!

Мы запрыгали по дивану, нанося друг другу удары, и я случайно наступил на пульт – канал переключился на новостной. Увидев на экране Барака Обаму, я отбрыкнулся от Вики и