Потом на моем пути появились Тумановы. Точнее, я ворвалась в их размеренную жизнь, когда врезалась в папу Илью. Буквально! Влетела в него на полной скорости во дворе детдома. Чуть с ног не сбила и надерзить при этом умудрилась. Ожидала, что он отругает меня и потребует самого жесткого наказания, хотя я к тому времени за свой длинный язык и несносный характер через все возможные прошла. Думала, ничем этот горделивый богач меня не удивит. Но он смог. Когда вдруг забрал меня оттуда и удочерил.

Натерпелись со мной и родители, и брат. И особенно Лера, которой не повезло стать моей нянькой. Не помню, которой по счету. Я как раз устала от них избавляться.

Вместо того чтобы вернуть меня обратно или прогнать в никуда, они все… пылинки с меня сдували. Научили доверять и любить. Я росла как настоящая принцесса.

А теперь какой-то маньячина мне снисходительно деньги предлагает?

– На стерилизацию себе оставь, – злюсь так, что щеки краснеют, несмотря на слой тоналки. – У ветеринара. Козлина.

Хотя смс я ему зря отправила. Получила около десятка в ответ, в которых зверюга отразил весь спектр эмоций: от удивления через злость до страха, что я больше не выйду на связь. Пусть помучается, пока я оправдание придумаю.

Странный он все-таки. Неадекватный. С раздвоением личности и расстройством психики.

– Кто бы мне диагноз поставил, – прыскаю от смеха, вновь окинув взглядом свое несуразное отражение. Благо, Царев и не подозревает, с какой ненормальной переписывается.

Скидываю старый тулупчик, который перекупила у вахтерши общежития. Она в нем ночью на посту сидела, чтобы не замерзнуть на сквозняке. Но деньги согрели бабульку быстрее и качественнее.

Оставляю верхнюю одежду на полу кабинки, а сама разворачиваю свое любимое пальто. Прижимаю к груди, вдыхаю запах.

Ну вот, и его зверюга пометить успел. Плотная ткань отдает пряным мужским парфюмом. Встряхиваю, чтобы проветрить немного, но аромат распространяется по всему лифту и, кажется, окутывает меня. Обволакивает, заключает в крепкие объятия, обездвиживает.

Вздрогнув, накидываю на плечи пальто – и запускаю лифт.

Уверенно шагаю по коридору, нахожу нужный кабинет и замираю у двери, опомнившись.

Включаю режим серой мышки, заталкивая рвущуюся в бой Рапунцель как можно глубже. Опустив гордо вздернутый подбородок и понурив плечи, аккуратно стучусь. Тихо и неуверенно, сдерживая настоящую себя из последних сил. Слышу женский голос и скромно приоткрываю дверь, заглядывая через образовавшуюся щель.

– Можно? – блею, как овечка. Выдавливаю из себя смущенную улыбку. Надеюсь, со стороны она выглядит именно такой, а не как шрам на пол-лица «Человека, который смеется».

Сокульская мажет по мне равнодушным взглядом и возвращается к своим бумагам. Не потеряла сознание от ужаса – уже хорошо. Значит, на Гуинплена я не похожа. Но подойду ли на должность дизайнера – пока что большой вопрос.

– Я к вам… – намеренно делаю паузу. Будто волнуюсь.

Хотя на стресс у меня обычно совершенно иная реакция. Примерно как с Царевым тогда в кабинете.

– Заждалась уже, – надменно бросает ведущий дизайнер. – Ведро для бумаг замени мне, это переполнено, – кивает под стол. – И протри здесь все, пыльно, – морщится, а после – чихает в подтверждение своих слов. – Чего застыла?

Острый взор синих глаз вонзается в меня резко и неожиданно. Идеальная бровь, в отличие от моих растекшихся, изгибается домиком. А руки запястьями упираются в поверхность стола.

Какая мадам. Еще даже не Валевская, а ведет себя потомок Шанель. Еще и за уборщицу меня приняла, а я от хамства Царева не отошла. Что за день!

– Я на собеседование, Аделина Ивановна, – выпаливаю на одном выдохе. Громче, чем следовало бы. Забываю о своем амплуа, проявляю характер. – Алена Туманова, – представляюсь чересчур важно. И Сокульская почему-до выпускает карандаш из пальцев.

– Я представляла тебя иначе, – медленно произносит она и водит ладонью по бумагам, не сводя с меня глаз. Барабанит пальцами в поисках чего-то. Как будто слепой постукивает палочкой, определяя путь. – Присаживайся, – рвано кивает на стул напротив.

– Иначе? – разыгрываю удивление. – Почему? Что-то не так? – оставляю пальто на вешалке и нарочито неловким движением поправляю на себе папин свитер.

Невольно обхватываю плечи руками. На доли секунды. Осознаю, как я соскучилась по родителям. Надо попросить Алика отправить меня в Италию на новогодние каникулы. Сначала, правда, придется помириться с ним, потом уговорить. Ничего, время есть.

Делаю вдох, чтобы втянуть запах дома, который должен поддержать меня и придать сил бороться за место под солнцем Валевского, но… морщу носик и задерживаю дыхание. После контакта с пальто я вся воняю зверюгой! Чувствую его на себе.

Надеюсь, со стороны незаметно? Сокульская ведь не учует на мне мужских меток? Неловко как.

Или у меня мания преследования?

Ведь дизайнер никак не реагирует. Сосредоточена лишь на моей внешности.

– Бизнесмены Тумановы – твои родственники? – с трудом заставив себя отвести взгляд, она перебирает папки.

Достает мое портфолио, подготовленное специально для Валевского и отправленного в «Вуаль» пару недель назад. Листает задумчиво.

– Однофамильцы, – лгу сквозь кашель и послушно опускаюсь на предложенное место.

– Хм, жаль, – не скрывает разочарования. – Нам бы не помешали такие покровители.

– Нет, такое они точно финансировать не будут, – не выдержав, фыркаю, вспоминая скривившееся лицо Алика, когда он узнал, кем и где я хочу работать. Да и папа все еще тешит себя надеждами, что я стану у руля его итальянской компании.

– Что ж, – закрыв папку, складывает руки в замок. – У меня к тебе специфическое предложение, – делает паузу, словно выбирает наиболее мягкую формулировку.

– Хм, слушаю, – настороженно тяну.

– В какую сумму ты оцениваешь свои эскизы? – коротким вопросом отвесив мне оплеуху, добивает лицемерной улыбкой.

– Что? – выдавливаю из себя, сдерживаясь, чтобы не ответить жестче. Такой же пощечиной. Только настоящей.

– Я посмотрела наброски. Неплохие, – снисходительно оценивает мои труды. – «Вуаль» хочет их перекупить и создать линейку одежды под своим брендом. Назови цену, – давит на меня.

– То есть дизайнером вы меня брать не собираетесь? – уточняю, чтобы не горячиться раньше времени.

Сама же закипаю внутри. Еще одно неверное слово так называемого «ведущего дизайнера» – и я взорвусь. Крышечка слетит, а огненная лава зальет все вокруг. Надеюсь, напомаженному лицу Сокульской достанется больше всего.

– У нас переполнен штат, – пожимает плечами, нагло озвучивая ложь. Я ведь в курсе, что они сотрудника никак найти не могут, потому что Аделина Ивановна всех забраковала. – Но! Ты можешь присылать нам новые эскизы, и если среди них будет что-то стоящее – мы тоже выкупим.

– Талант и имя не продаются, – выхватываю папку. И