* * *

Алексей занимался расчетами для стрельбы в надежном бункере Центрального поста управления артиллерийским огнем 35-й батареи. На рабочем столе перед ним лежала карта местности, усыпанная условными обозначениями. Офицер-артиллерист вычерчивал остро отточенным карандашом зоны сплошного поражения, транспортиром и линейкой определял секторы обстрела, записывал колонки цифр дальности и соответствующих баллистических параметров. Рядом лежал блокнот, страницы которого были исписаны сложными тригонометрическими формулами: значениями углов «фи», косинусами и синусами. Вся эта мудреная математика усилиями всех артиллеристов батареи превращалась в оглушительные залпы мощнейших 305-миллиметровых орудий. Обе бронированные башни, увенчанные каждая парой огромных «линкорных» стволов, выпускали лавину огня на гитлеровские позиции в окрестностях Евпатории.

Барабаны быстрого заряжания под башнями были снаряжены подкалиберными активно-реактивными снарядами повышенной дальности. Они могли бить на расстояние 130 километров, а от Севастополя до Евпатории – чуть более 60 километров.

Данные вычислений перепроверялись, параллельно работал электромеханический баллистический вычислитель и сверхсекретная электронная машина. Только после утверждения данных командиром батареи они передавались наводчикам броневых башен. К точности и четкости работы специальных приборов – башенных репитеров углов наведения, предъявлялись серьезные требования.

Вспыхивал красный плафон, командиры башен получали указания по массивным телефонным трубкам и передавали приказы своим расчетам орудий. С лязгом механические транспортеры поднимали снаряды и метательные заряды к ним. Штанги досылателей, гремя цепными приводами, вдвигали остроносые снаряды в казенники, зарывались массивные поршневые затворы. Вставлена запальная трубка.

Огромная 900-тонная башня разворачивается на указанный азимут, чудовищные хоботы стволов ползут по вертикали на заданные градусы вертикального наведения.

Резко звучит сигнальный ревун. Орудийная прислуга спускается из башни, остаются только люди, непосредственно задействованные во всем цикле стрельбы.

Залп!

С грохотом выплескиваются из орудийных стволов яркое пламя и облака черного порохового дыма. Подкалиберные снаряды покинули тесноту орудийных нарезов и устремились к высшей точке своей траектории. Преодолев за считаные секунды восходящую ветвь гигантской дуги, бешено вращающиеся остроносые болванки полыхнули огненными «коронами» из сопел пороховых ракетных ускорителей. Этот реактивный импульс придал им растраченной в полете скорости, и снаряды понеслись к земле. Где-то там – внизу, за сотню километров стояло на железнодорожных путях гитлеровское орудие-монстр. Несколько батарей пушек калибром поменьше, но от этого не менее смертоносных, обстреливали Евпаторию.

* * *

Кроме того, генерал-полковник фон Манштейн приказал перебросить два тяжелых минометных полка. Весной 1942 года приказ палача Севастополя был исполнен с немецкой точностью и скрупулезностью. На вооружении 70-го минометного полка были 150-миллиметровые шестиствольные установки «Nebelwerfer-41», одним залпом он мог выпустить 324 осколочно-фугасных мины!

Первый тяжелый минометный полк Вермахта был оснащен пусковыми установками рамочного типа. Они стреляли 280-миллиметровыми фугасными снарядами и 320-миллиметровыми зажигательными снарядами. При попадании одного такого фугасного снаряда в каменный дом строение разрушалось полностью. При одиночном попадании 320-миллиметровой зажигательной мины в дом она пробивала стену и крышу дома. Пятьдесят литров горящей нефти расплескивались вокруг и выжигали все живое!

Евпатория пылала, рушились дома, превращаясь в кучи щебня и засыпая живьем людей. Немецкая артиллерия работала, словно стальной Молох, перемалывающий человеческие жизни. Но возмездие уже рассекало свистящий, спрессованный скоростью почти километр в секунду воздух….

* * *

Полыхнуло!

Сотряслась от взрывов многострадальная крымская земля, но это и был удар возмездия. Залп из четырех сверхдальнобойных снарядов 35-й бронебашенной батареи лег кучно. Гитлеровцы на батарее тяжелых минометов как раз готовили к стрельбе зажигательные снаряды, устанавливая их в два ряда по три штуки на громоздкие двухколесные установки с коротким лафетом. В каждой минометной зажигательной мине было пятьдесят литров сырой нефти – вот она и полыхнула: 300 литров жидкого пламени на одной установке! Ярко-оранжевая вспышка на несколько мгновений прорезала плотную завесу пыли и дыма, взметенную артиллерийской канонадой.

* * *

За спиной защитников Евпатории со стороны моря раздавался протяжный грохот – то били 130-миллиметровые орудия гвардейского крейсера «Красный Кавказ» и эсминцев. Отчасти огонь корабельной артиллерии маскировал удары сверхдальнобойной бронебашенной батареи. Да и плотный одновременный обстрел более десятка 130-миллиметровых орудий изрядно опустошил гитлеровские позиции. Стрельба велась довольно точно – не просто по площадям, а с корректировкой с передовых наблюдательных постов. Да и местность в районе Евпатории гораздо более ровная, чем под Севастополем. Потому и удары снарядов с советских кораблей и с расположенной в сотне километров бронебашенной батареи оказались для гитлеровских оккупантов сокрушительными. На месте немецких артиллерийских батарей дымились внушительные воронки, вокруг них валялись исковерканные и оплавленные куски металла, бывшие совсем недавно смертоносными гаубицами Круппа. Вповалку, изломанными куклами лежали убитые оккупанты. Что ж, Гитлер обещал им землю на Востоке – Гитлер сдержал обещание!

* * *

– Achtung, fоrwarts! – Манштейн все же отдал приказ наступать пехоте и танкам. Евпатория должна быть захвачена.

Угловатые «панцеры» и приземистые штурмовые орудия ползли по выжженной земле. Вслед за ними шла пехота, катили полугусеничные бронетранспортеры. Разворачивались на ближайших позициях немецкие орудия полевой артиллерии, наводчики ловили прищуренными глазами в панорамы прицелов обугленные руины домов на окраинах Евпатории. Казалось, среди развалин уже не осталось никого живого, но гитлеровцы с закатанными по локоть рукавами серых мундиров в очередной раз жестоко ошиблись.

Из развалин, из окопов и замаскированных позиций ударили кинжальным огнем пулеметы и легкие пушки-«сорокапятки». Взвыли минометные мины, взметнулись фонтаны иссушенной земли. Несколько немецких танков завертелись на месте с перебитыми гусеницами, вспыхнули и задымились, подбитые фланговым огнем. Немецкая пехота залегла, открыв плотный огонь из винтовок и пулеметов.

Развитая и эшелонированная система заграждений, противотанковых ежей, колючей проволоки, минных полей прикрывала подступы к Евпатории. Полуразрушенные в прежних боях дома укреплены и превращены в настоящие крепости. Прорыты сотни километров окопов, ходов сообщения, созданы капитальные блиндажи. Каждый оконный проем был готов полыхнуть разящим огнем и раскаленным свинцом!

Но даже не это являлось главным в системе обороны Евпатории. Защитники города до решающей атаки тренировались ОТСТУПАТЬ!