Врытые по башни легкие советские танки «БТ» подпустили их поближе и влупили остатками боекомплекта. После чего экипажи, из тех, кому все же повезло уцелеть в этом аду, отступили по улицам, перегороженным баррикадами, к порту.

В пылающей Евпатории оставались только заградотряды НКВД и морской пехоты – но отнюдь не для того, чтобы стрелять в спину своим же, как это любят описывать «либеральные авторы». Мобильные заградительные отряды прикрывали отход основных сил защитников города, устраивали дерзкие контратаки и корректировали огонь артиллерии. А вот «боги войны» уже не сдерживали своего огненного гнева!

* * *

На расстоянии 66 километров по прямой от Евпатории на Херсонесском полуострове медленно развернулись обе огромные 900-тонные башни 35-й береговой батареи. Стволы 12-дюймовых орудий медленно поползли вверх, принимая сторого выверенный угол возвышения. Но это были единственные внешние проявления той напряженной деятельности, которая происходила в железобетонной толще в отсеках «сухопутного линкора».

– Исходные параметры введены в электромеханический вычислитель.

– Исходные данные введены в электронный вычислитель.

– Понял.

– Коля, ты проверил выкладки?

– Точно так. – Старший лейтенант отложил тонко отточенный карандаш – на грифельном острие сейчас балансировали сотни и тысячи жизней.

– Расчет данных для артиллерийской стрельбы выполнен! – доложил офицер.

– Данные артиллерийской стрельбы утверждаю, – ответил Алексей, проверив математические выкладки. – Передать командирам башен.

Он бил по заранее намеченным координатам – не зря он выходил на крейсере в Евпаторию. И теперь все координаты были нанесены у него на карту местности. Это здорово сокращало время на подготовку данных для стрельбы на запредельную для 12-дюймовых орудий дистанцию.

– Есть, командир!

А в обеих броневых башнях элеваторы уже подали остроносые, вытянутые дальнобойные снаряды. С металлическим лязгом, гремя цепными приводами, досылатели вдвинули их в казенники орудий. Сложились и ушли вниз под действием гидравлики лотки подачи. Закрылись и провернулись массивные затворы.

Командиры башен выдали команды наводчикам, те включили электрогидравлические механизмы подъема стволов.

– Орудия наведены, к стрельбе готовы! – последовали доклады командиров броневых башен.

– По гитлеровским оккупантам – залпом огонь!

– Залп!

Привычно содрогнулась земля, испуганно задрожали скалы, когда четыре огромных ствола извергли клубы дыма, сквозь которые на мгновение проступили багровые сполохи дульного пламени. Бешено крутящиеся снаряды ввинтились в подсвеченное огнем небо, чтобы по широкой дуге упасть на головы немецких оккупантов.

* * *

Окраины Евпатории уже были покинуты советскими войсками. Мимо куч щебенки и битого камня, в которые превратились дома, по разбитым в хлам улицам продвигались угловатые «панцеры» и приземистые самоходки. С трудом преодолевали колдобины и воронки полугусеничные броневики. Настороженно, каждый миг ожидая смертельного выстрела русского снайпера из завалов, продвигались немецкие пехотинцы. Сажа на их лицах смешивалась с кирпичной пылью. Только белки глаз выделялись под серым налетом и оскаленные зубы.

Миг – и все переменилось. Яркие огненные вспышки и протяжный грохот, дыбом встающая земля и клубы дыма, закрывшие солнце. На подступах к Евпатории стало больше горелого мяса в обугленной нацистской форме и металлолома, коптящего среди развалин, – таковыми были последствия огневого налета 35-й батареи с мыса Херсонес. А воздух пронзали уже новые сверхдальнобойные снаряды второго орудийного залпа. А за более чем шестьдесят километров от Евпатории на лотки досылания легли уже снаряды из новой серии. Артиллеристы береговой обороны снова работали в уже привычном режиме «живых автоматов».

Евпаторийский ад теперь настал для гитлеровских оккупантов – артиллеристы далекой севастопольской береговой батареи и канониры крейсеров «Красный Крым» и «Красный Кавказ» устроили завоевателям фон Манштейна качественный «огневой мешок», перемалывая гитлеровские подразделения в прожаренный фарш с кровью.

Немецкие, итальянские и румынские подразделения, которые вошли в разрушенный город, оказались зажаты и лишены маневра среди пылающих развалин. А на оккупантов снова сыпались снаряды – наведение обеспечивалось передовыми корректировщиками и артиллерийскими разведчиками. Поэтому точность советской береговой и корабельной артиллерии оказалась поистине убийственной.

В очередной раз впереди наступающих гитлеровцев поднялись дымно-огненные фонтаны взрывов – артиллеристы ударили отсечными залпами, прикрывая свои отступающие войска. Опять немецкие, итальянские и румынские трупы обильно устлали путь, по которому фон Манштейн с упорством дебила рвался к заветному фельдмаршальскому жезлу!

* * *

Заградительные отряды НКВД и морской пехоты постоянно контратаковали, буквально цепляясь за каждый камень евпаторийских развалин. С лицами, потемневшими от пороховой гари, в полосатых тельняшках советские морпехи рубились врукопашную с отчаянной яростью – штыками и прикладами, ножами и саперными лопатками, камнями и даже голыми руками. Они были готовы и мертвыми вцепиться в глотку ненавистным оккупантам! Бойцы Госбезопасности НКВД СССР не уступали морской пехоте в доблести, но сражались с «более холодной головой». Их снайперы выбивали гитлеровских командиров, но если дело доходило до рукопашной, то выучка «госбезопасников» позволяла им сражаться на равных даже с особо подготовленными немецкими подразделениями.

Жестокие схватки возникали совершенно внезапно, последние защитники Евпатории маскировались в развалинах и подпускали оккупантов вплотную. А потом в ход шли бутылки с зажигательной смесью, которые летели в немецкую технику и пулеметы, выкашивающие ряды пехоты. После чего русская морская пехота поднималась в штыки.

От грохота канонады сотрясалась земля – войска фон Манштейна, измотанные чудовищными потерями и жесточайшим сопротивлением защитников Евпатории, вынуждены были отойти к окраинам – по собственным трупам, когда уже и центр города был практически занят!

* * *

Нерешительность гитлеровцев позволила последним оставшимся в живых защитникам Евпатории уйти на юрких быстроходных торпедных катерах. Когда нога последнего морпеха ступила на палубу, прогремели мощные взрывы в разных частях города. Это взорвались мощные фугасы, заложенные в городских кварталах. Многоэтажное здание гостиницы «Морская» – штаба обороны Евпатории – медленно осело, осыпалось потоками битого камня.

Как всегда, осторожный вице-адмирал Октябрьский не возражал против продуманной спасательной операции, как в Одессе летом 1941 года. Ту операцию по оставлению города-порта и эвакуации многотысячной армии вице-адмирал Гордей Левченко организовал и провел блестяще. Защитники города-героя Одессы влились мощной силой в ряды тех, кто своей грудью заслонил город-герой Севастополь.