редеть. Выжившие кинулись наутёк. Вандегрифу пришлось погоняться за ними между лачуг, чтобы не дать уйти в лес: рыцари не хотели, чтобы по всей провинции разлетелась весть о том, что штольни Скола – это дело прошлое. Последнего разбойника убил Навой, выхвативший лук у своего сына Елени. Вандегриф как раз заметил этого последнего и кинулся в его сторону. Только вот рыцарь уже понимал, что не успеет догнать свою жертву: слишком близко тот подбежал к подлеску. Навой смекнул это и опередил рыцаря, пустив в спину убегающего роковую стрелу. Вандегриф резко остановился подле лежащего на земле трупа и с удивлением стал высматривать того, кто так метко справился с работой.

Ломпатри огляделся. Кругом лежали трупы бандитов, а все его люди остались живы. Рыцарь вытащил левую руку из тугих кожаных ремней тяжёлого щита и пошёл куда-то в сторону. Оживальный щит на мгновение удержал равновесие на своём остром конце, а затем шлёпнулся в лужи серо-коричневой грязи.

– Ну! – вскрикнул Ломпатри, раскинув руки. По долу его сияющего меча на эфес стекала густая кровь, аловевшая от капель дождя, размывавших её изначально багровый окрас. – Выходи, тварь подземная! Ты этого хотел? Хотел меня! Вот я! Так давай, кидай сюда своих покорных девчонок в белых подвенечных платьях! Где твои хвалёные Белые Саваны.

Ломпатри подошёл к валявшемуся в грязи мешку, и достал оттуда обезображенную голову. Он поднял её вверх за волосы и стал прохаживаться по лагерю, показывая ужасный трофей своему невидимому собеседнику.

– Смотри! – кричал он. – Одна из твоих девиц! Содрать белое платье с этой, оказалось не так и сложно! Думаешь, ты водишь меня за нос?

Некоторое время Ломпатри ждал ответа, но никто ему не отвечал. Мот и Молнезар тем временем подбежали к лачуге, запертой тяжёлым засовом, открыли дверь и кинулись внутрь. Остальные участники похода тоже подтянулись. Только Лорни продолжал наблюдать за рыцарем. Когда Ломпатри это заметил, он обратился к скитальцу:

– Что, паренёк, боится меня твой Великий Господин, – сказал рыцарь.

– С чего это он мой? – недоверчиво спросил Лорни.

– Всё оказалось слишком гладко, – выкинув голову Белого Савана, сказал Ломпатри. – Ты появился в нужный момент и дал советы, решившие всё. Я всю жизнь воюю и знаю – такого не бывает. Тебя подсадили к нам, чтобы направлять в нужную сторону.

– Господин рыцарь, вы очень глубоко ошибаетесь! – разгневанно ответил Лорни, поняв, что Ломпатри подозревает его в гнусном преступлении.

– Неужели! – рассмеялся Ломпатри. – Бьюсь об заклад, даже господин нуониэль понял это!

Господин нуониэль в этот момент слушал разговор рыцаря и скитальца стоя поодаль, рядом с тем единственным разбойником в пурпурном кафтане, которого он сам поверг в этой схватке. За нуониэлем собрались освобождённые крестьяне, они с опаской поглядывали по сторонам, крепко сжимая палки и оружие, подобранное с тел своих узурпаторов. Кто-то из освобождённых поднял с земли копьё с ржавым наконечником и прицелился им в лежащего лицом вниз разбойника. Нуониэль остановил его, а сам легонько пнул бессознательное тело. Разбойник дрогнул, стал мычать, шевелить руками и ногами. Ломпатри и Лорни продолжали ругаться. Они уже приготовились накинуться друг на друга, как раздался отчаянный крик. Это паренёк Молнезар лишился рассудка.

Открыв лачугу, крестьяне обнаружили похищенных детей. Но с несчастными, перемазанными в грязи малютками не оказалось самой старшей девушки Всенежи, молодой жены Молнезара. По словам детей, её почти сразу же увезли куда-то ещё, а в это поселение девушка и не попадала.

Молнезар стоял на коленях в грязи и орал так громко, как только может человек. В мгновение Закич подскочил к нему, обхватил за шею и заткнул рот ладонью. Молнезар стал вырываться, кусаться, поднялся на ноги и попытался вырваться из объятий коневода, крепко прижимавшего его к себе. Но ничего не получалось – Закич крепко держал паренька и сдавливал ему рот, чтобы он не орал. И хоть звук не вырывался наружу, глушимый рукою коневода, Молнезар продолжал истошно кричать. Ломпатри понимал, что происходит что-то неладное, но никак не мог осознать, что же случилось. И только когда над толпой крестьян послышались возгласы «одной нет», «девушки не нашли», «не все дети там», рыцарь всё понял.

– Зачем я тебе? – громко прокричал Ломпатри, обращаясь непонятно к кому. – Что ты от меня хочешь?

Рыцарь смотрел на кричащего Молнезара и никак не мог собрать свои мысли воедино. Он понимал, что его водят за нос, что он пешка и нить его судьбы в руках кого-то ещё, но что на самом деле происходило, Ломпатри никак не мог сообразить. Он бормотал себе под нос предположения, просчитывал вслух варианты и тут же отметал их как невозможные. Рыцарь приближался к Молнезару, не замечая, что Лорни не отстаёт от него и всё ещё пытается доказать, что не предатель. Рыцарь не замечал, как нуониэль и Воська пытаются оградить выжившего бандита, ползающего в грязи, от расправы шумных крестьян, готовых разорвать своего недавнего стража. Не волновал рыцаря и спор Мота с Навоем, сцепившихся по поводу того, что делать дальше. Ломпатри прошёл мимо Закича с Молнезаром и продолжил удаляться от поселения в лес, всё бормоча себе под нос обрывки мыслей о сложившемся положении. Неизвестно, куда бы так он пришёл, и когда остановился, если бы на его пути не вырос Вандегриф. Черноволосый рыцарь взял своего друга за плечи и прямо спросил:

– Где она?

Конечно же, он имел в виду Всенежу, жену Молнезара. Ломпатри думал и об этом, потому что похищение детей непонятным образом оказывалось в центре его рассуждений.

– Принимая во внимание её возраст, – ответил механически Ломпатри, смотря сквозь своего друга в даль, – лежит бездыханная в лесу. А волки у неё ноги доедают.

– Нет! – встряхнув рыцаря, рявкнул Вандегриф так, как никогда не позволял себе в отношении Ломпатри. – Она может быть только в одном месте!

– Форт «Врата», – признался Ломпатри. – Да, она может быть только там. И я не могу найти этому объяснения. Зачем разделять детей? Почему?

– Будет время подумать об этом, – ответил Вандегриф, с опаской поглядывая на тёмный лес. – Сейчас надо здесь разобраться и исчезнуть. Думать лучше в безопасном месте, а не на поле боя.

– Да, – согласился Ломпатри, приходя в себя, – думать надо до начала битвы.

Ломпатри развернулся и увидел перед собой полный разброд. Рыцарь громогласно гаркнул, привлекая всеобщее внимание. Он спешно подошёл к Навою и Моту и отчитал их за то, что стоят без дела.

– Шляпа, бери парнишку и следи за детьми! – скомандовал Ломпатри Елене и бывшему слуге жрецов Ейко. – Солдат, Отец! Из пленных набрать дружину и трупы