– Витя! – заныла девица. – Я жду!

– Сейчас! – крикнул ей Лопатин и присел рядом с Машей. – Все-таки что случилось?

– Саша уехал в Москву! Надолго!

– А… Любовь! Понятно… Но ведь он вернется! Зачем так убиваться!

– Витя, идешь ты или нет? – крикнула подружка Лопатина.

Тот проорал ей, чтобы она отправлялась домой. Девица фыркнула и ушла.

– Пойди догони свое счастье! – засмеялась Маша.

Он скривился.

– Тоже мне счастье! Ты пьяная, что ли? Не пойму!

– Хоть и пьяная, тебе что?

– А это чего? – Он уставился на банановую шкурку. – Кожура какая-то…

– Мне на ней Саша писал, понимаешь?

– Бумаги, что ли, не было под рукой?

– Дурак ты!

Лопатин не обиделся:

– Может, и дурак, а вы, умные, до чего себя довели?!

– Понимаешь, Лопатин: «Чудо любит пятки греть!» – икнула Маша.

– Ага! Понимаю! – кивнул Лопатин, поднял Машу на руки и понес к поселку.

…Татьяна открыла дверь и растерялась.

– Вот, значит, как! – неловко сказал Лопатин, держа Машу на руках.

– Что с ней? – испуганно спросила Татьяна.

– Она того… Немножко пьяная, а так все в порядке.

– Кладите ее на диван!

Лопатин бережно уложил Машу. Татьяна плакала.

– Не переживайте! Проспится – все нормально будет! – заверил Лопатин. – Ну… Я пошел?

– Спасибо, Виктор!

* * *

– Вас к телефону! – сказала редактор Мышкина. – Олег Гришин!

– Скажи, что меня нет! – отрезала Татьяна.

Люда застыла с трубкой в руках. Вопросительно взглянула на Татьяну: как же так? Та яростно помотала головой, и Мышка что-то пролепетала Гришину.

– Татьяна, вы поссорились с Олегом?

– Как тебе сказать, Люда… Не сошлись характерами!

– А разве можно не сойтись характером с таким мужчиной? – Глаза Мышки вдохновенно сияли.

– Ты еще очень молода, Людочка! – улыбнулась Татьяна.

Гришин ждал ее в машине у входа в издательство. Он сразу спросил, почему любовница скрывается от него. Вместо ответа Татьяна ядовито поинтересовалась, как Олег отдохнул в Италии. Такого удара Гришин, видимо, не ждал: вздохнул, закручинился, виновато выдавил, что давно не отдыхал вместе с семьей и она должна его понять.

– Надо было просто сказать об этом. Зачем врать? – безжалостно отчеканила Татьяна.

– Боялся обидеть. Боялся тебя потерять. Ну что ж, выходит, ты все знаешь… Ты поэтому не поехала во Францию?

Она промолчала. Олег поцеловал ее руку.

– Поехали домой? Поговорим, все обсудим!

– Разве у нас есть дом?

– Пожалуйста, не придирайся к словам!

– Извини, Олег, я никуда не поеду! И вовсе не из-за обиды! Просто хочу сегодня побыть с сестрой: у Маруси сейчас сложный жизненный период, ей нужна моя поддержка.

– Понятно. Это надолго?

– Не знаю. Я позвоню, когда все наладится!

Придя домой, Татьяна предложила Маше сходить куда-нибудь вместе. «Посмотреть хороший фильм. Развеяться!»

Маша неожиданно обиделась:

– Зачем ты со мной нянчишься? Никуда не ходишь! Ради меня стараешься? В общем, Таня, не надо меня спасать! Я уже в порядке! И вообще… Жизнь продолжается – скоро премьера спектакля, я втянусь в рабочий процесс…

– Саша звонил?

– Да! Говорит, что тоже скучает, привыкает к Москве…

– Все наладится, Маруся! У вас с Сашей впереди целая жизнь!

В выходные Татьяна с Гришиным отправились в театр. Новомодная постановка, известные актеры, дорогие билеты в партер. Гришин был надушен до безмерности и элегантен, как рояль.

Спектакль разочаровал Татьяну. Мало того, действие вскоре начало раздражать: пьеса отдавала пошлятиной и была невыносимо скучна. Режиссерские находки заставляли Татьяну скрипеть зубами. Невольно ее раздражение по поводу происходящего перекинулось на Гришина, который серьезно внимал развернувшейся на сцене белиберде. Татьяна изумилась: как можно это спокойно воспринимать?

В антракте они вышли в фойе.

Гришин заботливо поинтересовался:

– Дорогая, тебе нравится спектакль?

Татьяна не успела даже рот открыть, как Олег зашептал:

– Смотри, автор пьесы, драматург Н. Идет к нам!

Она едва не застонала – нет, только не это! К ним подошел маленький круглый человек и, радостно простирая руки к Олегу, прокричал:

– Гришин! Рад видеть! Мое почтение, барышня!

Татьяна сухо кивнула.

– Как тебе спектакль? – осведомился автор.

Гришин расплылся в улыбке:

– Старик, это гениально! Свежо, ярко! Образно!

Драматург Н. с достоинством поклонился и неожиданно обратился к Татьяне:

– А вам понравилась пьеса?

– Разве такое безобразие может кому-то понравиться? – громко сказала Татьяна. Она не стала дожидаться ответа опешившего драматурга, развернулась и отправилась в гардероб.

Татьяна стояла у зеркала и причесывалась, когда появился Гришин.

– Ну знаешь, не ожидал от тебя! – укоризненно заметил он.

– Извини! Дурная привычка – говорить что думаю!

Он усмехнулся:

– В самом деле, не лучшее качество! Ты хочешь уйти из театра?

– Не имею никакого желания досматривать эту дрянь!

– Скажи, а тебе не приходило в голову, что своей резкостью ты порой ставишь меня в неловкое положение?

– Перед кем? Этим бездарем?

– Между прочим, он мой товарищ по цеху!

– Олег, ты совершенно спокойно можешь вернуться и досмотреть спектакль вместе с товарищем!

– Не могу – настроение безнадежно испорчено! И потом я должен проводить тебя!

Они вышли из театра, сели в машину. Гришин курил, видимо, готовясь к серьезному разговору. Докурив и собравшись с духом, начал:

– Неужели ты не знаешь, что наша жизнь состоит из компромиссов?

– Я не люблю компромиссы!

– Похвально! А вот я не могу позволить себе такой роскоши!

– Я это заметила.

– Не понимаю, в чем ты, собственно, меня упрекаешь?

– Я не упрекаю. Просто прошу тебя быть самим собой!

– К чему этот пафос? – едва ли не брезгливо сморщился он.