– Этот мастер умер и похоронен у вас в Париже? – поинтересовался Игорь, которого, на его удивление, захватил этот рассказ.

Мортье кивнул:

– Знаете, этот уникальный человек будто предчувствовал свою смерть. За несколько лет до своей кончины Рахумовский сделал серебряный макет памятника-надгробия для себя и своей жены. Вверху на стеле он поместил три круглых позолоченных барельефа: сверху – менора в центре звезды Давида, ниже выбил два профиля – свой и жены, с трогательной надписью: «При жизни и после смерти они не расставались». На надгробной плите ювелир выгравировал строки:

– Вот как бывает, – задумчиво проговорил Виктор. – Что же стало с великим мошенником Шепселем? Сильно ли он горевал, когда узнал, что потерял такого мастера?

– Не сильно, – вмешался Жерар. – Он купил дом у моря, о котором всегда мечтал, и решил завязать с мошенничеством. Больше о нем никто никогда не слышал. А вот его брат Лейба попытался продолжить их дело, но долго не продержался и никогда не заработал столько, сколько им заплатили за тиару.

– Чего только не бывает в жизни! – воскликнула Галина, захлопав в ладоши. – Говорят: век живи – век учись. Об этой одесской компании я узнала благодаря вам, господа французы, и мне очень стыдно. Разве не мы, русские, должны были вам об этом поведать?

– И поведали бы, – расхохотался Мортье, блестя вставными зубами, белыми как снег, – если бы Шепсель предложил тиару Эрмитажу. Но он запал на Европу, так что эта вещь, господа, принадлежит Франции, хоть и работали над ней русские люди.

Он еще что-то говорил, но Игорь его не слушал.

Он бросил взгляд на Лизу, которая внимала французу, чуть приоткрыв рот, и женщина вызвала в нем глухое раздражение. Ему казалось, что все должны видеть ее необразованность, глупость и серость.

То ли дело Галина, умница и красавица. Виктору с ней повезло, что ни говори. А он словил серую мышку (вся ее привлекательность куда-то улетучилась, волосы словно потускнели, лицо посерело, будто померкли краски, которыми ее постарались расцветить продавцы и парикмахер), к тому же бывшую проститутку.

Теперь Игорь думал, что она обманула его: бывший муж нашел ее на вокзале и она обслуживала клиентов, а ему сказала, что рэкетир был у нее первым.

Лиза так раздражала его, что он готов был ее ударить, хотя сам не понимал причину своего внезапно вспыхнувшего гнева.

Чтобы другие не заметили, как покраснело его лицо и заходили желваки, он закрыл его руками.

– Неужели подделка может так дорого стоить? – поинтересовалась Галина, ковыряя помидор в салате.

– О да, мадам, – поклонился Мортье. – Именно так. И будет стоить еще в два раза дороже через пару лет, вот увидите.

– Кстати, Галя говорила мне, что вас будет трое, – вмешался Виктор, уже изрядно набравшийся.

– Это верно, – ответил Жерар. – С нами сегодня нет нашего летчика. Ему стало плохо, сердце, понимаете? Боюсь, если приступы не пройдут, нам придется оставить его здесь и искать замену.

– Замену? – Плотников подался вперед. – Вы серьезно, господа?

Мортье и Жерар переглянулись, словно удивляясь, что им не верят.

– Конечно, серьезно. У нас тяжелое положение. – Он снова блеснул белыми, явно вставными зубами. – Галина говорила, что вы летчик. – Мортье жалобно посмотрел на Виктора. – Может быть, вы нам поможете?

Плотников откинулся на спинку стула с малиновой бархатной обивкой.

– Вы предлагаете довезти вас до Парижа? Но это невозможно. Наша дирекция не разрешит нам.

– А если мы попросим директора вашей компании оказать помощь французским коллегам? – не отставал француз.

Плотников сжал кулаки, будто раздумывая, но потом покачал головой:

– Нет, мое начальство на это не пойдет.

– Но что же делать? – Жерар посмотрел на Галю, словно усомнившись в ее переводе. – Вы должны что-то придумать. Кстати, мы летим не в Париж, а в Санкт-Петербург.

– Нет, все равно не могу. – Плотников наморщил свой выпуклый лоб, заморгал и вдруг щелкнул пальцами:

– Ребята, а ведь у меня есть хороший летчик. Вот он. – Толстый указательный палец уперся в грудь Игоря. – Прекрасный летчик, я его хорошо знаю, он долгие годы работал у нас, а потом решил почему-то уволиться.

Выражение подвижного лица француза менялось на глазах – от блаженного до недоверчивого.

– А почему вы решили уволиться? – обратился он к Игорю, но Виктор встрял, поспешив на помощь другу:

– Видите ли, его бывшая жена устраивала ему скандалы, что он постоянно в небе. Ну скажите, мсье Мортье, а где должен находиться летчик? Тем более классный летчик, которого хотели назначить командиром экипажа.

– Вы правильно сделали, что развелись с этой непотребной женщиной. – Мортье нашел ладонь Игоря и пожал ее своей горячей потной рукой. – Думаю, вы нас устроите, если наш летчик не оклемается. И потом, как я уже сказал, до Парижа лететь не нужно. Да, лететь не так далеко, но мы вам хорошо заплатим. Где вы сейчас работаете?

Игорь пробормотал, что сменил много работ, потому что ни к одной не лежала душа, и собирается снова вернуться в компанию.

– Здорово! – похвалил Жерар и обратился к Борисову: – Давайте встретимся завтра на выставке, пройдем в кабинет музея и все хорошо обговорим.

Игорь почувствовал, как со лба стекает холодный пот. И когда Лиза с удивлением посмотрела на него, не видя радости на его круглом лице, Борисов раздвинул уголки губ:

– Что ж, спасибо. Завтра я обязательно встречусь с вами. – И потянул Лизу к выходу. – Пойдем, нам пора.

Галя встала и обняла женщину.

– Вы мне очень понравились, – шепнула она Лизе. – У меня к вам просьба. Игорь порой бывает высокомерен, груб да просто невыносим, но он хороший парень. В его жизни было много неприятных моментов. Я прошу вас, как бы он себя ни вел, будьте с ним поласковее. И он растает, даю вам честное слово. Не бросайте его, не спешите. Обещаете?

Женщина пожала плечами:

– Мне трудно говорить об этом сейчас, когда нас не связывает ничего, кроме дружбы.

Галина ехидно улыбнулась:

– А вот в это не верю. Игорь не пропустит ни одну привлекательную женщину, а вы очень привлекательны. Кстати, рыжие как раз в его вкусе.

– Спасибо, я поняла, было приятно познакомиться. – Лиза тоже улыбнулась и вышла в прохладу летнего вечера.

Игорь ждал ее у ресторана и нервно курил.