Бонобо тоже беззаботны – и относительно миролюбивы. Используя те же самые уравнительные механизмы, что и шимпанзе, они довели их до предела, поистине перевернув иерархию с ног на голову. Вместо того чтобы расшевеливать группу снизу, слабый пол действует сверху, отчего де-факто становится сильным. Физически самки бонобо не сильнее самцов, и потому, подобно бобрам, вечно ремонтирующим свои плотины, они должны постоянно прилагать усилия, чтобы оставаться у власти. Но помимо этого поистине замечательного достижения, политическая система бонобо значительно менее подвижна, чем у шимпанзе. Это опять же связано с тем, что важнейшие коалиции – матери и сына – незыблемы. У бонобо отсутствуют постоянно меняющиеся в зависимости от обстоятельств союзы, способные опрокинуть систему. Их скорее можно назвать толерантными, но никак не эгалитаристами.

Демократия подразумевает активные действия: требуются усилия, чтобы нивелировать неравенство. То, что более ориентированные на доминирование, более агрессивные из наших ближайших родственников наилучшим образом демонстрируют наклонности, на которые в основном опирается демократия, вовсе не удивительно, если мы будем считать, что демократия родилась из насилия, как это, несомненно, происходило в человеческой истории. Это то, за что мы боремся: Liberté, Égalité и Fraternité – свобода, равенство и братство. Их никогда не вручали нам просто так: их всегда нужно было вырывать у власть имущих. Ирония заключается в том, что мы, возможно, никогда не достигли бы этого уровня, никогда бы вообще не развили необходимую для этого солидарность, если бы с самого начала не были такими иерархическими животными.

Как-то раз служителя зоопарка, привыкшего работать с шимпанзе, познакомили с бонобо, и он принял поцелуй от одного из своих новых друзей-приматов. У шимпанзе поцелуй больше дружеский, чем сексуальный, – и как же удивился добрый малый, ощутив язык бонобо у себя во рту!

Поцелуй с языком (который принято называть французским) – это акт полного доверия: язык – один из самых чувствительных наших органов, а рот является той телесной полостью, которая может причинить ему вред легче всего. Это действие помогает нам ощутить другого человека на вкус. Но в то же время мы обмениваемся слюной, бактериями, вирусами и пищей. Да, пищей. В современной жизни мы можем вспомнить о подростках, передающих так друг другу жевательную резинку, однако считается, что поцелуй в губы произошел от кормления родителями малышей. Матери-обезьяны действительно передают кусочки пережеванной пищи с вытянутой нижней губы в открытый ротик младенца. И конечно, в тот момент в дело вступает язык.

Французский поцелуй – самое узнаваемое и человекоподобное эротическое действие у бонобо. Всякий раз, когда я показываю студентам фильм о своих бонобо, они мгновенно умолкают. Они внимательно следят за всевозможными соитиями, но неизменно самое глубокое впечатление производит видеоролик, где два самца-подростка целуются с языком. И хотя никогда нельзя быть точно уверенным, что именно происходит, когда обезьянки прижимаются друг к другу широко раскрытыми ртами, это действо выглядит настолько страстным и выразительным, что совершенно ошеломляет моих студентов. Никакая игра голливудских актеров не сможет сравниться с тем пылом, который вкладывают в поцелуй эти молодые бонобо. Забавно то, что он тут же незаметно переходит в шуточную потасовку или дружеские догонялки. У бонобо эротический контакт запросто переплетается со всеми остальными занятиями. Обезьяны могут быстро переходить от еды к сексу, от секса к игре, от груминга к поцелуям и так далее. На самом деле, я даже видел, как самка продолжала собирать пищу, в то время как с ней пытался совокупляться самец. Бонобо относятся к сексу довольно серьезно, но далеко не так, как студенты колледжа, заполняющие лекционный зал.

Мы, люди, отделяем секс от остальной социальной жизни или, по крайней мере, пытаемся это делать, а в обществе бонобо они полностью переплетены. Вся ирония заключается в том, что наши фиговые листочки лишь порождают неуемное сексуальное любопытство.

У меня иногда складывается впечатление, что половина спама, который сыплется мне в компьютер, – это реклама, связанная с увеличением определенного органа, который мужчины бо́льшую часть времени прячут. Мужская озабоченность размером и твердостью их достоинства – стародавний источник дохода для продавцов всевозможных панацей, а также предмет бесконечных шуток. От объектов почитания в Древней Греции и Риме до фаллических символов, которые Зигмунд Фрейд, пожевывая длинную толстую сигару, видел повсюду, пенис, как издавна говорится, живет своей жизнью.

Вряд ли стоит удивляться, что Десмонд Моррис, потрясший нас в 1960-е гг. излишне вольными параллелями между голыми и волосатыми обезьянами, решил привлечь внимание к величине человеческого пениса, описав человека как самого сексуального примата, когда-либо бродившего по земле. Это был блестящий ход, предназначенный для смягчения удара, который Моррис наносил по нашему эго. Мужчины ничего так не хотят, как услышать, что они первые в исключительно важной для них области. Про бонобо в те годы было известно так мало, что Морриса можно простить за то, что он представил нас как сексуальных чемпионов. Но даже здесь мы все же не первые. Было бы нелегкой задачей измерить эрекцию у бодрствующего и возбужденного самца человекообразной обезьяны, но член бонобо определенно заставляет большинство мужчин выглядеть недомерками – особенно если сделать поправку на относительно скромные размеры тела у бонобо.

Однако половой член бонобо тоньше и может полностью втягиваться, отчего их эрекция еще больше привлекает внимание, особенно если самец то выпускает, то убирает пенис, как они это частенько делают. Возможно, еще более примечательным, чем способность «махать» пенисом, является то, что семенники у бонобо гораздо больше человеческих. То же верно и для шимпанзе, и считается, что это связано с количеством спермы, необходимым для успешного оплодотворения самок, спаривающихся с несколькими самцами. Если гениталии самцов бонобо поражают нас своей развитостью, то еще большее впечатление производят гениталии самок, поскольку и у шимпанзе, и у бонобо имеются огромные вздутия. Это не слегка набухшие половые губы у самок горилл и орангутанов, видимые, только если хорошо приглядеться. Нет, это пузыри размером с футбольный мяч на заду самки, позволяющие ей подавать всем самцам в округе ярко-розовый сигнал о том, что она полностью готова к спариванию.