Накануне поездки в Грецию Джордж купил альбом с молитвами на санскрите. Одна из этих молитв стала для них лейтмотивом во время их путешествия на корабле. На обложке альбома была надпись: «Внимание! К вечным скитальцам по берегам этой Земли обращается Свами Бхактиведанта, который приобщает своих последователей к истинно ведической мантре Харе Кришна, известной в Индии как маха-мантра, которую вот уже более 5000 лет воспевают на берегах Ганга». На обложке альбома была также информация о том, что прежде Свами был весьма успешным бизнесменом, но, встретив в 1922 году своего духовного учителя Бхактисиддханту Сарасвати, стал его последователем. Бхактисиддханата убедил его в необходимости распространить эту мантру в англоязычных странах, и в 1965 году, в возрасте 70 лет, Бхактиведанта отправился на Запад, чтобы через 30 лет выполнить поручение своего гуру.

Свами прибыл в Нью-Йорк практически без денег и в свою первую зиму в Америке чуть не погиб. Но он привлек внимание молодых идеалистов, бродивших по улицам Гринидж Виллиджа, который изначально был районом эмигрантов, а теперь стал районом богемной молодежи и хиппи. К лету 1966 года Свами уже имел маленькую группу последователей, с помощью которых он арендовал крошечное помещение и открыл первый храм. Содержанием альбома было воспевание мантры, которой обучал своих учеников Свами под ритмичные удары керамических барабанов и медных ручных каратал. На обложке альбома было приведено высказывание поэта-битника Аллена Гинзбурга: «Воспевание мантры приводит в состояние экстаза».

Их корабль плавно скользил по безупречной глади Эгейского, моря под сияющей голубизной неба. Джордж и Джон, устроившись на корме, пели: Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе, Харе Харе, Рама Харе, Рама Рама, Рама Харе, Харе, аккомпанируя себе на укелеле. «Мы пели шесть часов подряд, — вспоминал Джордж, — так как не могли остановиться. Как только мы переставали петь, нас словно окружала тьма. И мы до боли в челюстях снова и снова, снова и снова воспевали мантру, испытывая ощущение экстаза. Это было очень счастливое время[72].

Спустилась ночь, а воспевание все продолжалось. Капитан корабля держал четкий курс, и судно плавно скользило по поверхности моря, в котором отражался лунный свет. «Казалось, что мы плывем через небеса прямо к Луне, — вспоминал помощник Брайана Эпстайна Алистер Тейлор. — Это была удивительная ночь, мы все расслабились под звуки укелеле, тихонько воспевая Харе Кришна. И, казалось, битломания, наконец, осталась позади»[73].

Следующим утром корабль пристал к маленькому острову. Пошел легкий дождь. Джордж ступил на покрытый галькой берег. Он напоминал странника на дороге, ведущей в Дамаск: 24-летний мужчина, одетый в белую курту и свободные хлопчатобумажные штаны, бредущий в поисках берега, на котором он обретет душевное спокойствие. Над его головой кричали морские чайки, с его длинных волос стекал дождь.

Джордж постепенно очищался от всего мирского, но он страстно желал, чтобы его стремление было понятно и остальным. Ведь они его лучшие друзья. Несмотря на кое-какие расхождения, они всегда желали друг другу добра. После всего того, через что им пришлось пройти, теперь они могут все вместе достичь самореализации, и тогда их партнерство будет идеально гармоничным, Безусловно, им всем должно быть понятно, что все их прежние достижения — лишь мгновение в космическом времени. Впереди их ждали неограниченные возможности.

Дождь прекратился, и молодые люди вновь сели на корабль и отплыли. Идея о создании рая на земле была недолговечной.

«Мы с легкостью отправлялись в очередное путешествие, вооружившись какой-нибудь великой идеей, — говорил Ринго, — но нам никогда не удавалось воплотить эти идеи в жизнь. Гораздо надежнее было записывать пластинки"[74].

Скоро Джон действительно купил остров, маленький кусочек земли недалеко от побережья Ирландии, на котором фермеры пасли своих коз. Но он недолго пробыл на этом острове. В конце концов, он отдал этот клочок земли какой-то общине хиппи и больше никогда туда не возвращался. Их общей мечте об Утопии не был» суждено осуществиться.

Согласно астрологическим расчетам, к 1967 году планета Земля должна была выйти из-под влияния знака Рыб — двух рыб, плывущих в противоположных направлениях. Тысячелетний период хаоса подходил к концу, и начинался золотой век под астрологическим знаком Водолея. Писатели и поэты пророчествовали, что этот новый век будет веком гармонии и взаимопонимания, а газеты андеграунда писали, что эпицентром всего этого будет район Хэйт Эшбери, в Сан Франциско, где царило сознание ЛСД, где жили красивые люди, одетые в яркие одежды, танцующие под психоделическую музыку, воплощающие в своей жизни мечту о Веке Водолея. АСД сыграло немаловажную роль в духовном пробуждении Джорджа, и ему не терпелось познакомиться с новой культурой, черпавшей вдохновение в этом нарко-тическом веществе.

Вернувшись из Греции, Джордж и Пэтти полетели в Сан-Франциско, чтобы погостить у сестры Пэтти Джени и ее мужа, ударника Мика Флитвуда, которые жили недалеко от Хэйт Эшбери. С группой друзей, включавшей Нейла Аспиналла, их менеджера во время поездок, и пресс-агента Дерека Тейлора, они отправились на экскурсию в легендарный город любви. Оставив свой лимузин на углу, они медленно шли вдоль улицы. Джордж был одет в психоделические штаны, экзотические мокасины, на нем были солнечные очки в форме сердца, символизировавшие его готовность к встрече с чем-то прекрасным, «с продвинутыми, духовно пробужденными и артистичными людьми». Но перед его глазами чредстало нечто отвратительное. Улицы были завалены мусором. На скамейках и на тротуарах лежали вытянувшись во весь рост хиппи. «Жуткие, грязные, отпавшие от общества и подсевшие на наркоту подростки слонялись по улицам, выклянчивая гроши во имя любви и мира», — так охарактеризовал их Джордж.

Как только хиппи узнали Джорджа, они подбежали и обняли его.

«Ты наш лидер, дружище!» — выпалил один из них.

«Ошибаешься», — сказал Джордж.

«Да-да, — настаивал хиппи. — Ты все понимаешь, как надо, дружище».

Подоспели и другие хиппи и начали предлагать ему ЛСД. Джордж отвернулся от них, поклявшись про себя, что больше никогда в жизни не примет «это проклятое зелье». «Хиппи оказались лицемерами, — сказал он репортеру журнала «Крим» (Creem). — Я не осуждаю тех, кто отказался от чего-то в жизни, но мне не нравится то, как они навязывают это другим. И еще я понял, что человек должен работать, не важно кем. Отказавшись от работы, ты оказываешься еще дальше от своей цели в жизни, чем когда работаешь»[75].

Джордж рос в послевоенное время, тогда люди относились к работе с уважением. Возможно, ему и не нравилось заниматься простым физическим трудом, который выбрали его братья, но он никогда не был ленивцем, поэтому, увидев такое количестве праздно слонявшихся молодых людей, он сделал свои окончательные выводы. Отъезжая на машине, Джордж достал из кармана фотографию Парамахамсы Йогананды и показал ее толпе провожавшим его взглядом хиппи[76].