жар, то в холод, подкатывает тошнота. Но шестеренки в мозгу крутятся. Так у нас электрический был, говорю. Не было никогда кочерги. Нет, БЫЛА, отвечает. Старый викторианский набор мамы. Еще ее бабуле принадлежал. Симпатичный, кстати. Где-то лежит у меня до сих пор. Хочет подняться и пойти искать, но я не даю и стараюсь вернуть его к рассказу. {вдох:::} {выдох:::}

(00:00:28)

В общем, он похоронил папу там же, где папа похоронил маму годами ранее, а девятилетнему мне сообщил, что папа ушел, как и она. Не то чтобы это было далеко от истины.

Где? Где? Слова даются с трудом. И я не могу, вот (…) ГРЯЗЕОТСТОЙНИК, говорит он. Ну ты знаешь. Я знаю. Место, куда сливают вонючую грязь из доков. Забор, предупреждающие таблички. Место, которое проглатывает целиком автомобили, матрасы, и все, от чего хочешь избавиться, тонет там без следа. Навсегда.

(00:00:12)

Папа пошел на дно сразу, без единого звука, продолжает Колин. Последнее, что он помнит, перед тем как отправиться в одиночку домой, вот он стоит под фонарем, облокотившись на перила, и смотрит на поверхность грязи, пока пузырьки не исчезают, чтобы уж наверняка (…)

(00:01:06)

Так вот где они. Где были все эти годы. Грязеотстойник. Мой (…) они {вдох:::} {выдох:::}

(00:01:06)

Я все еще пытаюсь прийти в себя, как вдруг Колин подскакивает, а лицо его озаряется, будто он вдруг вспомнил что-то хорошее посреди всего этого п[НЕЦЕНЗУРНО]ца. Стив, там все по-другому, говорит он. У них там сад и свое кафе. Мама бы этого хотела. Папа тоже (…) и теперь, когда все уже сказано и сделано, они, по крайней мере, вместе.

В последнее время я часто не нахожу слов.

(00:03:18)

Он знает, что я не настучу. Ни на кого, а уж на собственного брата – особенно. Но во мне столько мыслей и боли, что даже не могу описать, что чувствую. Даже сейчас (…) Я должен злиться, но. Колин, ну почему ты мне НЕ РАССКАЗАЛ? Говорю я наконец, вот только это ли я хотел спросить? У него были возможности. Он примерно знал, где я. Он мог послать сообщение, чтобы выйти на связь. Или когда приходил ко мне в камеру в тот день. Странно смотрит на меня. Молчит. Наконец отвечает (…) Я пытался, Стив, но я боялся, шепчет – кажется, он и сейчас боится. Пожимаю плечами. Чего боялся, Колин? Не легавых же. Я в непонятках. Продолжает так же смотреть. ТЕБЯ, Стив, отвечает. Я боялся, что ТЫ захочешь отомстить.

Слова повисают в воздухе, как последнее облачко дыма от выброшенной сигареты. Сначала сквозь него ничего не видно, но затем оно рассеивается. И я понимаю, что он имеет в виду. Колин думал, если он расскажет мне (..) я ЕГО убью.

Остается только покачать головой. Прав ли он? Мог ли я вообще порешить свою плоть и кровь? Произношу это вслух, но говорить связно уже не получается. О да, говорит Колин. Мы прокляты. Вся семья. Мы ВСЕ способны убить своего. Еле удержался, чтобы не уточнить, что он хочет этим сказать. Он ведь ничего обо мне не знает или? Но я вдруг резко вспоминаю, зачем я здесь в первую очередь. Книга мистраль {вдох:::} {выдох:::}

(00:01:19)

Готово. Вот и все. Качу ствол. Больше об этом ни слова. Сотру все файлы. Никто не узнает. С этим покончено.

Аудиозапись 82

Дата: 16.06.19 15:09

Качество записи: хорошее

Голос 1: В общем, заскочил я к Колину и да, тот помнит, как вдруг, ни с того ни сего, где-то в 1984-м старик Уилсон занес ему посылку. Он говорит, подумал еще, что Уилсона послали из школы разнюхать, где я, поэтому встретил его очень осторожно. Наплел, что я уехал к каким-то родственникам и вернусь тогда-то. Еще пара школьных инспекторов заходила в течение нескольких лет, но старый добрый Колин отправил их куда подальше. Он не из тех, кто будет стучать. Но, как оказалось, и не из тех, кто хоть что-то выбрасывает. Во всяком случае, пока оно не отрастит себе ноги и само не отправится в мусорный бак. Так или иначе, говорит, книга мистраль все еще у него, надежно спрятана. Где-то. Он начинает рыться в этих своих нелепых ящиках и коробках, но каждый раз достает что-то совсем далекое от книги – например, крышку от пластиковой масленки или протекающую батарейку. Потом вдруг решает навести порядок, протирает находки грязной тряпкой и кладет на новое место – соседнюю кучу хлама. Неудивительно, что он так ничего и не добился. Во мне закипает злость. Одну-единственную вещь попросил у него за все эти годы и (..) пришлось уйти. Валить оттуда. Душное место. Заставил его пообещать, что найдет книгу сам и перезвонит.

(00:00:32)

Сижу на скамейке в парке напротив общаги. Не люблю заходить туда днем. Слишком угнетающе. Я так ждал воссоединения с Колином после долгой разлуки, но ничего не вышло. По правде, отдельные эпизоды нашей встречи были очень болезненны и заставили отвлечься от (…) но (…) во всяком случае, я знаю теперь, где книга мистраль. Так что я получил, что хотел.

Голос 2: Точно получил, Смити?

Голос 1: [шум на заднем фоне] ДОННА?

Голос 2: Тсс. С кем бы ты ни говорил, повесь трубку.

Аудиозапись 83

Дата: 16.06.19 18:46

Качество записи: хорошее

Появляется Донна. Буквально. Сижу я, значит, в парке напротив общаги. Тихий воскресный денек, нежусь себе под солнцем, и тут она материализуется из ниоткуда. Прям в тот момент, когда я записываю новые файлы в телефон сына для Максин. Как будто следила за мной. Жутковато. Говорил ли я ей свой адрес? Она спрашивает, как дела у меня с расследованием, настойчиво так, как училка. Я и выкладываю все как на духу. Странно это. Про книгу мистраль я промолчал, она так и лежит себе где-то в глубине свалки, которую Колин называет своей квартирой. Почему не сказал? А вот почему. Не хочу, чтобы она потащила нас туда. Не хочу даже думать о Колине, не то чтобы снова видеть.

Вместо этого рассказываю ей про Нэйта и Шелл, про нашу поездку в бор муть, про то, как я звонил ей, чтобы позвать с нами, но телефон не отвечал (…) была занята, объясняет. Говорю про карту, которую позаимствовал из ларца с рыбой в доме Твайфорд. Про любезного владельца, который пытался убедить нас, что код – это розыгрыш. Про коллаж из иллюстраций из «Шестерых на золотом холме». Я вычислил, говорю, что это карта Дорсета. Покажи, говорит Донна.

В общаге,