– Капа, – отвлеченно сказала я, разглядываякаминную решетку, – как ты думаешь, существует в России серьезнаяантикремлевская сила?

Васька недовольно навострила ухо.

– Серьезная? Ты имеешь в виду – не всякая шушера вроденедопосаженных сенаторов и недовольных губернаторов?

– Реальная сила.

– Ну, положим, Запад. Хотя знаешь, Дашка, Запад сегодня– не столько антикремлевская, сколько прокремлевская сила. И не потому, чтопрезидент кого-то напугал или перехитрил. Просто для того же ООН нашауправляемая демократия вполне приемлема. По крайней мере, есть внятные правилаигры, а не полное разгуляево, как десять лет назад. Для Запада «демократия» –синоним «бабла». Пока есть возможность более-менее свободно рубить в Россиибабло, они готовы думать, что у нас тут свобод полон рот.

– Теоретически у нас есть свобода слова...

– А что в ней хорошего?! Это привело только к хаосу ибезответственности. Сами знаете: русский человек, как дитя, не задумывается ословах, которые произносит и печатает. Только прямой удар в тыкву заставляетего сообразить, что сказано лишнее. Вы посмотрите, лучшие люди: Достоевский,Флоренский, Лосев – как попадут на зону, только тогда и начинают задумываться осовести. Только тогда понимают, что слово – страшная сила.

Мы понимали. Это было любимой теорией Капышинского.

– Поэтому – никакой демократии! Демократия в России –хуже, чем гей-парад. Нам нужен царь, император. Монарх.

– Хорошо, не Запад... – Если ловко не перебитьКапышинского, мы еще трое суток будем слушать размышления о монархии. –Есть еще олигархат. Сила реально существующая, хоть и размытая. Олигархи,например, могут выдвигать альтернативных кандидатов на выборах, корректироватьэкономическую политику...

– Ха, – махнул рукой Капа, – ничегоантикремлевского в этом уже нет! Сегодня дружить с властью гораздо приятнее идешевле, чем бодаться. Олигархат делом занят, причем каждый своим. У кого былиамбиции вмешаться в политический процесс, те – сами знаете где. У всехостальных ни дерзаний, ни терзаний. Их главная задача сегодня – ускользнутьиз-под пальцев Кремля, как женская грудь первого размера.

Образ мне понравился. Я пошла налить еще чаю и тихоньковыбросила на кухне огрызок кальмара. Когда вернулась, Капа продолжил свои«рассуждансы»:

– Если сегодня антикремлевская сила где-нибудь и можетвозникнуть, то только в самом Кремле – все рычаги власти сосредоточены именнотам. Без реальной власти нет смысла создавать оппозицию.

– Неужели в администрации президента?!

– Вполне. Чтобы быть ближе к телу. Но тут нужнагениальная конспирация. – Капышинский задумчиво почесал профессорскуюбородку – Тайная оппозиция, тайное сообщество... я давно это чувствую. Что-товроде масонской ложи, а, может, она и есть.

– Капа, ты бредишь.

– Нет, послушай, – с энтузиазмом заспорил он, и вего уверенности был оттенок шизофрении, – масонские ложи никто не отменял,они по-прежнему существуют, и они по-прежнему глубоко секретны.

– Масоны... – пробормотала Вася. – Это жеоккультная секта? Мистика?

– Масоны, – торжественно сообщил Капа, – этовсемирное тайное общество, замешенное на мистике и политике. В средние векаобъединяло строителей и архитекторов. Потом обросло идеологией, позаимствовалокое-какие идеи у буддизма, восточных философов, греческих космогонистов. Такчто от строителей сохранились только символы – молоток и кирка. Масоны всегдабыли мастерами политических интриг, в начале двадцатого века масонская ложасплошь состояла из политиков и финансистов. Половина первого состава русскойГосударственной Думы числилась в масонской ложе! И сегодня ложа прекрасно можетзаседать в Кремле.

– Даже если масоны не вымерли, зачем им действоватьпротив Кремля?

– Хм, – сказал Капышинский. Было очевидно, что онимпровизирует на ходу – Во-первых... если я не ошибаюсь... масоны считают, чтовласть должна следовать библейскому принципу: «Больший из вас, да будет всемвам раб и всем вам слуга». Надо ли доказывать, что Кремль этого принципа врасчет не берет? Возможно, им за державу обидно... Во-вторых, есть Стабфонд –сладкий приз, от которого можно урвать кусок. Понимаете, настойчиво ходятслухи, что за Стабфондом пытаются установить контроль, но никто, вплоть дозамминистра Минэкономразвития, не захотел мне намекнуть, кто именно пытается.Все делают туманные лица.

– Сам Минэкономразвития и пытается.

– Не исключено. Но я думал об этом, кое-что почитал,навел справки и уверен, что где-то тут прячутся масоны, – мечтательнозаметил Капышинский, – и я бы на их месте обязательно выставил своегокандидата в президенты. Тайного.

Васькин эмалевый румянец слегка побледнел, но безмятежнаяулыбка не дрогнула. Не умеешь сохранять лицо в любой ситуации – не занимайсяполитконсалтингом.

– Кстати, – опомнился Капа, – к чему все этинаводящие вопросы?

Пришлось соврать, что я пишу аналитический материал длямосковского политического еженедельника, тогда Капышинский страстно возжелалвыступить соавтором статьи, чтобы поднять «масонский вопрос».

– Милый Капа, – ласково сказала я, – обожаютебя за твои фантазии, полные скрытого эротизма, и за космические гипотезы. Ачто ты говорил о Флоренском и монархизме?..

Через час, когда с ревом хлопнула входная дверь, Капышинскийвсе еще говорил о Флоренском и монархизме, заплевав ковер скорлупками фисташек,а мы богемно дремали в креслах.

В дверь шагнула двухметровая девица в стеклянных босоножках.Под мышкой она зажимала Гарика, а ногтями поддерживала за ворот расстегнутойрубахи Митю. Оба, кажется, спали.

– У них тут дома такие красотки сидят, а они постриптизам шастают, – хмуро сказала девица. – Все-таки мужики такиеуроды!..

Митя вздрогнул и запел:

– Поют перепела-перепелицыыыыы, и заинька мояперепилаааа... и заинька мояяя... перепилаааа... ла-лу-ла-лу-лааааа!..

– Куда их класть?

– А прямо вот сюда! – злорадно хихикнулКапышинский, указывая на чей-то клетчатый чемодан в углу прихожей. Василиса идевушка в босоножках взглянули на него с укором и потащили Гарика с Митей наковер у камина.

– Колготки из-за них порвала! – ругнулась девица иушла, артистично захлопнув дверь пинком.

В доме воцарилась ясная и блаженная тишина глубокой ночи.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросилаВаська на пороге своей комнаты.

– Боюсь, что да... А вдруг наши московские кураторы насамом деле – масоны? Помнишь, Курочкин тогда у реки заявил, что их объединяетне политика...