Хирд обнаружился рядом с ним, сидел в соседнем кресле, о чем-то тихо переговариваясь. Интересно, о чем? Неужели просит взять на далёкий материк моего мифического жениха?

В душе вмиг прорезалась и разрослась тяжкая досада, а вместе с нею злость на саму себя. Почему я молчу, словно мелкая воровка, стащившая с лотка пирожок? Разве сделала что-то плохое или запретное? Ну да… смертельная обида, разросшаяся за последний год, когда я лишь чудом не утопила в дальнем болоте прекрасную жабу, растаяла еще не до конца. Но я же понимаю разумом, что Хирд не был виновен даже одной секунды, и упорно борюсь с этим невыносимо горьким чувством? А иногда даже забываю о нем на несколько часов или дней, снова с блаженством ощущая постоянную заботу напарника.

Не обманывай себя, Яна! – едко усмехнулась мысленно, – все ты знаешь. Сотни раз уже обдумала и представила, что может произойти, если скажешь ему о своем проклятом недуге.

И теперь просто боишься, что он и наяву, как в твоих видениях, глянет с откровенной жалостью и тихо скажет, – «Ну ты же не дурак, мелкий?»

Нет, это невозможно… но и ждать, пока мне предложат позвать «того друга» тоже не стоит. Лучше свести все к шутке, снова пройдя по ниточке над пропастью, как делала уже не раз.

Я неторопливо и неспешно направилась к «капитанскому» креслу, остановилась между ними.

– Яна? – с мягкой улыбкой оглянулся Энгор, – мы решили осмотреть знаменитые дворцы Боньези. Сделать тебе кресло или ты собиралась что-то сказать?

– Хотела поблагодарить за приглашение. Я с удовольствием его принимаю, очень люблю бывать в новых местах.

– Спасибо, – еще шире улыбнулся маг, – а какие-нибудь пожелания будут? Ты никого не хочешь с собой позвать?

Если бы я не смотрела прямо в глаза отшельника, никогда бы не заметила скользнувшей в них тени сочувствия и крохотной паузы, сделанной перед словом никого?

– Но Хирда ты ведь берешь? – с самым наивным видом шагнула я на тонкую нить.

– Да, – тотчас ответил он, – но если нужно…

И снова едва заметная пауза, как подсказка, как передышка.

– Дед отказался, – вздохнула с деланым огорчением, – они собираются устроить вам встречу.

– А… – подбадривали мудрые глаза и я вдруг решилась.

Ведь все равно иду над пропастью?

– Нет, больше никого не берем. А почему ты спросил, небось, Хирд снова чего-то выдумал? Он давно мечтает пристроить меня поудачнее. Но мне свобода пока не надоела! – сжав пальцы в кулак, шутливо сунула его напарнику под нос.

Хирд:

Выскочив из-за полога мгновенно сделал вид, будто не замечаю осторожных заинтересованных взоров родственников. Невозмутимо прошел к Энгору и опустился в выросшее рядом с ним кресло.

– Ты знаешь, за что она сердится на мать? – закрыв нас щитом от подслушивания, прямо спросил он.

– Да. Но подробности мне открыли недавно. У Яны дар адапта проснулся рано, в два года, и родителям посоветовали отправить ребенка в цитадель ордена. Там малышей ждут очень внимательные наставники и заботливые няни… дети обычно сразу забывают про дом. А она забастовала еще в дороге. Опытный воспитатель ничего не смог сделать и Яна умудрилась сбежать. Попала в метель, потом в берлогу медведицы… и лишь когда зверя убили охотники, лесники вместе с другими медвежатами нашли Яну в медвежьем коконе. Её взяла на воспитание моя мать, потому что родную Яна уже не помнила. – пояснил ему коротко. – Но теперь та хочет видеть дочь.

– А ты против?

– Почему? Пусть встретятся, – безразлично хмыкнул я, – а там будет видно. Меня сейчас беспокоит другое, похоже, у Яны появился тайный ухажер.

– Что в этом странного? Ей же не пятнадцать? – приподнял он бровь.

– Ничего. И я не против. Но она его скрывает и волнуется… думаю, у них была назначена встреча, а Яне пришлось плыть спасать принцессу. Теперь встреча с матерью, потом путешествие… отказаться от этого она не захочет.

– И ты думаешь, его нужно пригласить?

– Да. Но поделикатнее, не напрямик… там уже я потоптался.

– Ладно, спрошу, – пообещал он твердо, и я перевел дух. Хотя легче почему-то не стало.

Несколько минут мы обсуждали владения рода Боньези.

– Я знаю о них всё, – загадочно намекнул отшельник, – как только долетим, устрою экскурсию и все поясню.

Ответить я не успел, к нам решительно шла Яна и, судя по знакомому взгляду, настроен мелкий был воинственно.

Несколько вежливых коротких фраз и беспечных улыбок меня ничуть не успокоили. Интуиция и опыт подсказывали что напарница если не зла, то обижена, а сердиться она могла лишь на меня. Дед просто не мог сказать ничего такого, что задело бы Яну так сильно.

– …Мечтает пристроить меня поудачнее. Но мне свобода пока не надоела!

Маленький кулачок угрожающе нацелился мне в подбородок, и я мгновенно его перехватил. Мягко сжал и сразу напрягся, пальцы Яны едва ощутимо дрожали.

Эй мелкий, успокойся! Никуда я тебя не пристраиваю, мне и самому отчего-то отвратительна эта идея. Пока не осознал, почему, но разберусь, я упорный. А вот тебе, похоже, срочно нужно дружеское плечо, и оно рядом с тобой.

– Не нужно меня бить, – попросил Яну с притворным испугом, настойчиво притягивая ее к себе, – я же не со зла. И очень рад, что ты не хочешь оставить напарника без надежной защиты. Иди лучше, посиди, Энгор обещал рассказать про знаменитые дворцы.

Кресло немного раздалось в ширину, и мелкая как раз вместилась на свободное местечко. Немедленно обхватив девчонку за плечи, притиснул её к себе и осторожно погладил смешные короткие завитки, чувствуя, как в душе разливается хорошо знакомое уютное тепло. Это он, мой верный, любимый брат Ян, и нет ничего страшного в том, что теперь он не юноша.

Так даже намного лучше, теперь ему не придется терпеть «выгодные» предложения предприимчивых дам, желающих подобраться ко мне поближе. А с ее нахальными ухажерами я как – нибудь разберусь.

– Почти тысячу лет назад мелкий князек выдал свою сестру замуж за прорицателя. – негромко повествовал Энгор, и дружно примолкшие магистры, затаив дыханье, жадно слушали этот рассказ, – В те времена одаренные старались называть себя помудренее. В приданое небогатый правитель пытался всучить зятю пару сундуков со слежавшимися мехами, но тот гордо отказался, и намекнул, что не против надела под постройку жилья, пусть и самого неудобного. Островка или скалы, неважно. Острова имелись, но их князю было жалковато, там жили рыбаки и перевозчики, приносившие в казну налоги. А вот скала, торчавшая в череде холмов, не давала ничего. Лес там был чахлый, камень обычный, гранит да шпат. Даже дарить совестно, но он же сам просил, чего похуже? Дарственную составили по всем правилам, в приданое, без возврата, и правом наследства только потомками от этого союза. А потом прорицатель забрал жену и отбыл в свое новое владение. Шпионы докладывали, что он развернул на поляне у ручья лагерь на восточный манер. Шатры, кошмы, одеяла, очаг и прочее. А еще нанимает народ на постройку дома и платит так щедро, что мастера в очередь стоят. Князь порадовался выгодной сделке и забыл и про зятя и про его жену. Почти год не вспоминал, не до того было. Тем более шпионы донесли, что к холодам молодая семья перебралась в новый дом. А весной, случайно глянув в сторону где теперь жила сестра, князек неподдельно изумился, везде снег растаял, а на верхушке скалы белеет острыми пиками. Призвал соглядатаев, и выяснил, что холм давно обнесен стеной и за нее никого не пускают, без особого приказа хозяина. А те, кто все же исхитрились пролезть – назад уже не вернулись. Пришлось ехать самому. Чем ближе подъезжал князь, тем сильнее злился, на вершине горы сверкал и сиял гранями прекрасный белоснежный дворец, изящный и ажурный как резная шкатулка и одновременно величественный. И принадлежать он должен был именно ему, а не какому-то прорицателю. В ворота князя пропустили беспрепятственно и поднимаясь по тропе он успел придумать, как накажет зятя и отберет строение, но заметил странную вещь. По мере приближения замок становился все темнее и невзрачнее, а к тому моменту, как перед гостем распахнулись двери парадного входа, превратился в обычное серое гранитное строение.