конгресс, посвященный вопросам антисемитизма. Выступает представитель африканского племени нгору.

— Господа! С прискорбием должен сказать. что антисемитизм проникает и в Африку. Сколько раз я им объяснял, что евреи — тоже люди. Не жрут, сволочи, — и все!

■

— Что, Гриша умер?

— Да, еще вчера.

— То-то я смотрю, он в гробу лежит.

■

Поезд пересекает российско-украинскую границу. По вагону идет таможенник, кричит:

— Валюта, иконы, наркотики, оружие!.. С верхней полки еврей отвечает:

— Ничего не надо, два стакана чая — и все.

■

В семидесятые годы Рабинович подал документы на выезд в Израиль. Его вызвали в КГБ и говорят:

— Зачем вы туда едете? Вы ведь прекрасно знаете, что хорошо там, где нас нет.

— Вот потому я и еду.

■

В Одессе на Дерибасовской открылся публичный дом. Рабинович посетил его первым и рассказывает:

— Захожу. Вижу две двери. На одной табличка: «брюнетки», на другой — «блондинки». Вхожу туда, где «блондинки», а там опять две двери: «платные» и «бесплатные». Я в «бесплатные». Захожу, снова две двери: «худенькие», «полненькие». Я туда, где «полненькие». Опять две двери: «без извращений», «с извращениями». Я решил: была не была, давай «с извращениями»! Открыл дверь и снова вышел на Дерибасовскую.

■

— Как говорит умный еврей с глупым?

— Во-первых, по телефону, во-вторых, из Нью-Йорка.

■

В отделе кадров:

— Я пришел по объявлению, моя фамилия Рабинович.

— Мы бы вас взяли, но нам нужен сотрудник со знанием высшей математики.

— Я окончил мехмат.

— ...И хорошо знакомый с ядерной физикой...

— Я и физмат окончил.

— ...И со знанием туркменского языка...

— Вот справка об окончании курсов туркменского языка.

— И долго ты будешь надо мной издеваться, жидовская морда?!

■

Рабинович по торговым делам целый год не был дома, возвращается. На пороге его встречает жена с грудным ребенком. Он говорит:

— Роза, что это за ребенок? Откуда он взялся?

Она говорит:

— Ефимчик. ты же мне оставил свою фотографию, я на нее смотрела, смотрела — и в результате забеременела.

— Разве так бывает?

— Да! Я спрашивала людей. Говорят, при большой любви так может быть.

Среди ночи он просыпается и как даст ей по морде!

— Ефимчик, ты что?

— Ах ты аникейве! Я только сейчас вспомнил, я же на фотографии только до пояса изображен.

■

Звонок в квартиру:

— Мендель, у вас идет горячая вода?

Мендель открывает кран и пробует воду рукой.

— Да, идет, только она холодная.

■

Рабинович у себя в огороде нашел кувшин золотых монет царской чеканки.

В соответствии с законом Рабинович честно взял себе двадцать пять процентов, а остальное закопал.

■

На доске объявлений: «В интеллигентную русскую семью требуется зять-еврей на выезд».

■

Экскурсия идет по раю. Видят: сидит старая еврейка и вяжет носки.

— Кто это? — спрашивают они.

— Это Пресвятая Дева Мария, — отвечают им.

Они подходят и с огромным почтением начинают:

— Вы такая знаменитая! Вы — самая великая женщина в истории! Вы родили такого сына! Вы, понимаете, что для всех нас Иисус Христос...

— Да-да, я все понимаю! Но вообще-то мы с мужем хотели девочку!

■

Муж возвращается из туристической поездки по Англии.

— Боря. — спрашивает жена. — Ну, как там в Лондоне?

— Что в Лондоне? В Лондоне смог!

— Ой, лучше бы ты дома смог.

■

В купе поезда едут два еврея. Один достает курицу и начинает ее с наслаждением есть. Второй спрашивает:

— Простите, вы случайно не из Жмеринки? Как там старый Рабинович?

— Умер, умер, — не переставая есть курицу, отвечает тот.

— Как, неужели умер? А как Рива, его жена?

— Умерла, — похрустывает он курочкой.

— И жена умерла?! А дети? Что делают дети?

— Все умерли, — отвечает, доедая курицу, еврей.

— Нет! Я не могу поверить. Как это так, все вдруг взяли и умерли?

Еврей вытирает губы и говорит:

— Слушайте, когда я ем курину, для меня все умерли!

■

Эфроим Гольдберг приехал из Варшавы на курорт, и сразу зарядили дожди. Эфроим стал собираться домой. Хозяин гостиницы удивился:

— В чем дело?

— Вы еще спрашиваете? Посмотрите на эту погоду!

— Но у вас в Варшаве тоже может идти дождь.

— Знаете, наш дождь дешевле.

■

Лейзер рассказывает, как ему однажды довелось участвовать в карточной игре в клубе лордов:

— Я вижу: все что-то объявляют, но никто не открывает карты; спрашиваю, почему не показывают карты, мне объясняют: здесь только лорды, и все друг другу доверяют... И тогда мне пошла карта!!!

■

Два еврея проходят мимо здания на Лубянке. Один тяжело вздыхает. Второй:

— Ха! Он мне будет рассказывать!

■

Хаим женился на Доре, но уже через некоторое время стал увиваться вокруг ее младшей сестры Цили. Отец дочерей говорит ему:

— Хаим, как ты себя ведешь?!

— Но, папа, если бы, не дай бог, не про нас будет сказано, Дора бы умерла, вы бы позволили мне жениться на Циле?

— Конечно, так велит обычай.

— Ну так что, вам жалко, что Дора жива?

■

— Хаймович, что это вы все время ворчите? Вам что, не нравится советская власть?

— Боже упаси! У меня с советской властью расхождения только по аграрному вопросу: они хотят, чтобы я был в земле, а я — чтобы они.

■

В купе поезда поспорили между собой два пассажира:

— Откройте окно, — говорит один, — а то я задохнусь.

— Нет, не надо, не открывайте, а то я простужусь!

Позвали проводника.

— Товарищ проводник, откройте окно! А то я задохнусь.

— Не открывайте, а то я простужусь!

Совсем растерянный проводник смотрит на третьего пассажира, старого еврея.

— Знаете, что я вам посоветую, — говорит тот. — Сначала откройте окно — пусть этот простудится. А потом закройте — пусть этот задохнется.

■

Роза рассказывает соседке:

— Моя дочка теперь в Америке! Живет в роскошной вилле, каждый день обедает в лучших ресторанах, ходит в мехах и бриллиантах...

— Нашла чем хвастаться! — перебивает соседка. — У меня дочь тоже проститутка.

■

Аптекарь отошел от прилавка на минуту, а вместо себя оставил практиканта. Вернулся:

— Ну что, Фима, кто-нибудь приходил?

— Да, один с простудой.

— И что ты ему дал?

— Слабительное.

—