быстро убрал смешок и обратился ко мне.

— Пару раз находили вышку, но однажды мы вскрыли клоповник прямо под землёй. Эти крысы вырыли целый подземный город. В метро, правда, они не суются.

— Да и мы тоже, — тихо добавил мужик.

— Короче, вы ни хрена не знаете, — вслух подумал я.

Что мне нравилось в моём положении, так это возможность говорить всё, что думаю.

— Выходим, — прохрипел другой мужик, первым спрыгнувший на изломанный асфальт.

Немного помявшись и собирая навешанное как на ёлочных игрушках оружие, этот, с позволения сказать, отряд, начал вываливаться из крытого кузова грузовика как говно из жопы во время запора.

— Живее!

Когда я оказался на воздухе, я вспомнил, что такое быть на улице. Сразу подкралось ощущение того, что находиться здесь было небезопасно. В том числе и из-за людей, в окружении которых я теперь был. В жёлтом небе всё также нависала над городом Т-образная Воронка, только теперь она была немного в стороне. Когда я обитал в этих краях, я успокаивал себя мыслью, что здесь её влияние меньше. Но всегда знал, что это был необходимый самообман.

— Слыш, чё это? — Пригнувшись, спросил один из парней и вскинул автомат.

— Хорош, — успокоил его мужик в самой лучшей из присутствующих броне, — мутанты так близко не водятся.

Затем он опасливо огляделся.

— Не водились, — уже с сомнением сказал мужик.

Ещё как водились! Но подбадривать я их не стал. Чем больше они кипишевали, тем больше привлекали ненужного внимания. Интересно, знали ли они хоть что-то про настоящих монстров?

В долине — городом опустевшие кварталы назвать язык не поворачивался — протяжно разнёсся гул, у которого не было начала, и который также и затих, удаляясь в недра разрушений. Я не раз слышал этот звук. У него не было периодичности, и я всегда списывал это на самолёты. Хотя самолёты не летали над городом уже много лет, либо же я их просто не видел. Ещё я также не исключал, что этот звук раздавался от других аппаратов, возможно от техники, принадлежащей пришельцам.

Биом был полон странностей. На некоторые я просто перестал обращать внимание со временем, но для этих людей каждый шорох был враждебен. Что ж, в этом отношении они вели себя правильно. Нужно быть настороже, чтобы вдруг не оказаться с откусанной головой. И это — в лучшем случае. Про гигантские коконы окраин им лучше и вовсе ничего не знать. А ведь следом я собирался отправиться именно туда…

— Не пингуется, — сказал парень, который вновь получил подзатыльник.

В руках он держал прибор с зелёным экраном, на котором была нарисована сетка и больше ничего. Пройдя несколько шагов в сторону перекрёстка, он остановился, обернулся и отрицательно покачал головой.

Они искали помехи. По наводке они должны были быть в этом районе. Что-то глушило сигнал пришельцев и те не могли отслеживать происходящее в городе. Возможно, именно по этой причине мне удавалось оставаться незамеченным столькие годы? Но тогда почему с этой проблемой не разобрались раньше?

— На следующей неделе тёлку обещали подогнать.

— Опять одну на всех?

— На этот раз тебе не достанется, — расхохотался мужик в броне.

— И тебе тоже, — огрызнулся парень и показал волчий оскал, — разве ты не в курсе, что Хранитель превратил кладовщика в мясо?

— Чего?..

Несколько взглядов упало на меня. Я грозно посмотрел в ответ, и все отвернулись.

Я осмотрелся повнимательнее. Потрескавшаяся дорога была завалена автомобилями. Многие из них были отброшены в стороны, словно здесь проехался экскаватор, расчищая улицы от металлолома. Грудами машины валялись друг на друге вдоль зданий, смотрящих на нас пустыми окнами. От этого вида становилось жутковато, но вовсе не потому, что в домах никто не жил. А потому, что там могло что-то жить.

— А пойло осталось?

— Только гной.

— Сойдёт, дай вмажу.

— Прямо здесь?

— Давай сюда!

Однако, следы человеческого присутствия я видел здесь и там. Не выцветшая ленточка на столбе, нарисованные мелом «классики», свежие гильзы и едва заметные пятна крови фрагментами на стенах. Людям, которые проводили время в уютных башнях этого не бросалось в глаза. Они ничего не замечали. А я отчётливо видел, куда эти следы вели.

— Что ты видишь? — Спросил меня нежный женский голос, когда я отдалился от группы верзил.

Я ушёл от них неосознанно. Не потому, что я хотел поближе рассмотреть следы жизнедеятельности людей, а потому, что рядом с этими говнюками находиться мне не хватало терпения.

— Ничего, — солгал я.

— Зато я вижу, — произнёс голос, — направляйся вперёд, кажется, мы обнаружили то, что искали.

— Эй, вы! — Крикнул я.

На меня было брошено несколько насыщенных ненавистью взглядов.

— Нет, не зови их, — остановил меня Оракул, — мы отличная команда. Без них.

Один из мужиков вопросительно вскинул голову.

— Ждите здесь, это приказ, — сказал я.

Жлоб ответил на это плевком в землю. Мне кажется, я слышал, как скрипели его зубы, когда он сжимал челюсть.

— Этот хер точно Хранитель? — Послышалось за спиной.

— Не знаю.

— Какого он тогда с нами попёрся?

— Не твоё дело.

— Завали.

Любой из них мог выстрелить сейчас мне в спину, и никогда бы никто не узнал, что стало с нынешним Хранителем. Иногда я задавался вопросом, что называют Биомом? Но ответ всегда был рядом. Биом — это не просто город в руинах, в котором можно было встретить мутантов и прочую херню. Биом — это то, что стало со всеми нами.

— Иди вперёд, — указал мне голос.

Впереди меня ждала обросшая дикими растениями и кривыми деревьями арка, ведущая в тёмную подворотню. Уж не знаю, использовала ли меня Оракул как пушечное мясо или как приманку, чтобы в случае чего пустить в ход бойцов, но выбора у меня особо не было. Я должен был играть в эту игру, и, кажется, в неё пришельцы играли против меня, а не со мной.

— Помехи? — Коротко спросил я.

— Нет, — ответил голос, — помехи — это отвлекающий манёвр. Ты нашёл источник проблемы.

Я неохотно приблизился к темноте и вошёл. В этот момент я словно пересёк черту, которая отделяла улицу от этого места. И это было очень странное место!

Я стоял на краю огромной сужающейся к низу бетонной трубы, которая уходила вглубь. Дна не было видно из-за темноты, но оттуда доносился ветер и… голоса. Я обернулся убедиться, что это не разговаривают мои спутники, однако кроме грузовика никого снаружи не увидел.

Из значка раздалось несколько неразборчивых звуков, состоящих из искажённого голоса Оракула, который, несмотря на сильную деформацию, я всё же распознавал. Однако я не мог понять, что именно