– Господи, – обронил Майкл, глядя на сестру, которая комично упала на пол и выронила бутылку из рук.

Вино пролилось на светлый ковер, Полина неуклюже потянулась к лежащей рядом с кроватью подушке и приложила к расплывшемуся красному пятну.

– Сара, посмотри, что можно сделать.

Майкл повернулся к женщине, которая, нахмурившись, покачала головой.

– Сегодня она точно не выйдет из номера.

Сара возглавляла отделение реанимации в одном из городских госпиталей, преподавала в университете, но это не мешало ей сотрудничать с «VIP-life», где она за хорошее вознаграждение приводила в чувство клиентов, которых нельзя было везти в клинику. В основном «доктор Сара» помогала наркоманам, неудачно перешагнувшим черту, и алкоголикам, таким, как Полина, не умеющим самостоятельно выйти из запоя. Политики, бизнесмены, священники – люди, которые ни при каких обстоятельствах не должны были попасть под «обстрел» журналистов. Список спасенных Сарой «светил» поразил бы неподготовленного обывателя, причем сама Полина не раз удивлялась громким именам тех персон, которые были обязаны доктору жизнью.

– Не подходи ко мне, – предупредила Полина и попыталась выбежать из комнаты, вернее, выползти, ибо подняться на ноги у нее не получилось.

– Боже мой! – сквозь зубы процедил Майкл, схватил ее за шею и резко потянул на себя.

Она показалась ему слишком легкой, почти невесомой. Это неимоверно испугало, сдавило дыхание и болью отозвалось в груди.

– Отпусти, – без слез заплакала Полина, пытаясь вывернуться. – Убирайся отсюда! Оставь меня одну.

– Ты убьешь себя. Неужели не понимаешь? – Майкл подхватил ее под руки, прижал к себе, но она начала яростно сопротивляться. – Да успокойся же наконец! – он тряхнул Полину за плечи, не выдержал и ударил, выместив в этой пощечине всю злость, которая в первую очередь была направлена на себя самого за то, что позволил сестре дойти до подобного состояния.

– Ненавижу, – невнятно проговорила Полина, упав на кровать. – Лучше бы тебя убили вместо него.

Майкл с отчаянием посмотрел на Тоню, прижавшую руки к лицу, а после повернулся к Дину, который без слов понял значение взгляда босса. Мужчина быстро шагнул вперед, придавил Полину к кровати, не давая возможности двигаться, и подмигнул доктору. Сара также не бездействовала: пока Полина выкрикивала проклятья, она приготовила шприц с успокоительным и просто ждала команды к «наступлению».

– Вот так, моя девочка, – приговаривала она, вводя раствор в вену, с удовлетворением наблюдая, как расслабляется лицо Полины. – Конечно, в ее состоянии это опасно, сердце может не выдержать. Давление наверняка высокое, посмотри, как вздулись вены… Все, уходите. Дальше я сама разберусь.

– Парни останутся с тобой, – сказал Майкл. – Вдруг она придет в себя, попробует выйти из номера.

– Шесть часов покоя я гарантирую. Прямо сейчас поставим капельницу, начнем выводить гадость из ее крови. Робби, неси чемодан, – Сара указала рукой в сторону гостиной, где оставила свой «волшебный сундучок». – Ты зачем дотянул до такой критической ситуации? – приблизилась она к Майклу и провела рукой по лацкану его пиджака.

– Она не пускала к себе.

– Разве? – Сара, которая обожала Полину, в тихом гневе прикусила нижнюю губу. – Мне кажется, она только и ждала, чтобы ты пришел к ней. Прости за излишнюю резкость, но вместо этого ты бросил ее.

Майкл виновато посмотрел Саре в глаза, не зная слов, которые способны были бы оправдать его бездействие, затем подошел к сестре и, присев рядом, провел пальцами по заострившемуся подбородку.

– Прости, дорогая, – произнес он, низко наклонившись над ней. – Я все исправлю.

– Не бери всю вину на себя одного, – сказала Тоня, когда они вышли из номера, оставив Полину на попечение доктора и охранников. – Я тоже бросила ее.

В лифте Майкл обнял Тоню, поцеловал в шею и горестно вздохнул.

– Она пропустит его похороны, – сказал он.

– Думаешь, это так важно? То, что Полина не увидит, как урну с его прахом замуруют в стену, ничего не изменит. Алекса больше нет. Вот что имеет значение. Все остальное – бессмысленное сотрясание воздуха, дань традициям. Кстати, почему его хоронят так поздно? На девятый день…

– Так положено по законам англиканской церкви.

– Разве вы с Алексом не православные? – удивилась Тоня.

– Нет. Нас воспитывали в той же религии, что и Монику. Так пожелала Ребекка, впрочем, никто не сопротивлялся.

– А ваша мать?

– Ей было все равно. Она с легкостью оставила нас, поручив заботам отца, и долгие годы не принимала никакого участия в нашей жизни. Лишь изредка звонила и виделась с нами не чаще одного раза в год. Неужели ты думаешь, ее заботило, какую церковь мы с братом посещаем? – без каких-либо эмоций в голосе ответил Майкл, однако Тоня почувствовала, насколько больно ему было говорить об этом.

– Мне жаль, – тихо произнесла она, взяв его за руку.

– А мне нет, – вдруг улыбнулся Майкл. – Потому что Лиза, откровенно говоря, хреновая мать. Зато у нас с Алексом была Бекка.

* * *

В маленькой часовне на кладбище собрались только родные и близкие друзья. Зал буквально утопал в розах и лилиях, поэтому молодой пастор выглядел, как продавец в дорогом цветочном магазине. Он четко и одновременно уныло проговаривал слова, рассматривая сидящих перед ним людей в черных одеждах, изредка бросал взгляд на закрытый гроб, словно обращался к покойнику, при этом лицо его было сосредоточенным и очень спокойным, как и у всех собравшихся.

Тоня удивилась сдержанности людей, пришедших проститься с Алексом. Фрейманы еще утром рыдали, а теперь они замерли, и неподвижными, стеклянными глазами смотрели перед собой, не выказывая никаких эмоций. По окончании заупокойной службы в зал вошли трое мужчин в темных костюмах и повезли гроб в крематорий. Пастор предложил всем отправиться к склепу Хейзов, где будет покоиться урна с прахом Алекса, которого Ребекка любила и воспитывала, как родного сына…

– Как она могла пропустить похороны брата? – услышала Тоня за спиной недовольный голос Елизаветы Карловны.

– Не смей упрекать нашу девочку, – потребовал Сергей Дмитриевич. – Если ее здесь нет, значит, на то есть особые причины. И тебе о них знать не обязательно.

– Я лишь хотела сказать…

– Закрой рот, – прошипел отец Полины.

Тоня повернулась к нему и слегка кивнула, поблагодарив за своевременное вмешательство. Оно было не первым и явно не станет последним. Елизавета Карловна уже со вчерашнего дня, с того самого момента, как нога ее переступила порог дома Фрейманов, демонстрировала дурной нрав. Она обрушила на Марка и Ребекку нескончаемый поток упреков и злости.

– Я доверила их тебе, – надменно произнесла она. – К чему это привело?

Тоня расстроилась, вспомнив, каким ошеломленным и подавленным выглядел Марк в ту минуту. Если бы на помощь не пришел Сергей Дмитриевич, Марк наверняка расплакался бы, так как глаза его уже стали влажными от незаслуженного упрека.