Он крепче прижимает меня к себе, и от прикосновения его твердого, горячего члена по мне прокатывается волна желания. Мне хочется тереться об него до тех пор, пока я не кончу.

И я кончаю. На это уходит целых три минуты, пока его пальцы впиваются в мои ягодицы. На дрожащих ногах я отступаю от него, зная, что мои щеки раскраснелись, а волосы пришли в беспорядок.

– Мне нужно пойти к Рошель и Крису, чтобы они привели меня в порядок, – шепчу я.

Крейтон самодовольно улыбается, но я испытываю такое глубокое удовлетворение, что даже не чувствую желания стереть эту улыбку с его лица.

– Беги. Увидимся после приветствия. – Его взгляд становится серьезным. – И на этот раз не говори Маркусу, что он стоит слишком близко. Он, возможно, не вписывается в картину, но я хочу, чтобы он был рядом с тобой, на случай если еще какой-нибудь кретин попытается дотронуться до тебя. Эти губы – мои, и я не намерен ни с кем делиться.

Он хватает меня за руку, притягивает к себе и целует меня, прежде чем отпустить.

Я собираюсь с мыслями и отдаю ему честь.

– Слушаюсь, сэр.

Он шлепает меня по заднице, и я выхожу из комнаты, стуча каблуками.

Крейтон

Я смотрю, как Холли выступает в Билокси, со своего уже привычного места у левой кулисы рядом с колонкой. И я начинаю ясно осознавать, что с каждым разом стадион заполняется все раньше, по мере того как в СМИ растет интерес к Холли. И теперь они все больше уделяют внимания ей и ее карьере, как это и должно быть. Люди собираются поглазеть на нее из любопытства, но даже я, глядя на их восхищенные лица, когда они уходят, понимаю, что они уходят ее поклонниками.

Прямо сейчас внимание абсолютно всех зрителей сосредоточено на ней. Люди стоят и подпевают ей. И, как и все предыдущие вечера, я потрясен ее талантом. Моя жена – чертова рок-звезда. Ну, точнее, звезда кантри.

За моей спиной раздается глубокий голос, возвещая о появлении Буна Трэшера.

– Если ты и дальше будешь так смотреть на нее, кончится тем, что ты отдашь ей ключи от своего сейфа, потому что эта женщина будет знать, что ты у нее под каблуком.

– Что ты делаешь здесь, покинув свое маленькое королевство задолго до выступления? – спрашиваю я, бросив на него лишь быстрый взгляд, потому что не хочу пропустить ни секунды из выступления Холли.

– Если ты думаешь, что только ты один знаешь, как она талантлива, то ты ошибаешься. Я время от времени прихожу за кулисы, чтобы посмотреть на ее выступление. Но сегодня я пришел потому, что хотел лично увидеть, как ты стоишь здесь и пускаешь слюни. Знаешь ли, люди сплетничают на этот счет.

Я перевожу глаза с Холли на него и мрачно говорю:

– И почему это должно волновать меня, черт возьми?

– Я просто хочу сказать, что если эта сучка поймет, что держит тебя за яйца, у тебя не будет никаких рычагов влияния на нее. А я догадываюсь, что ты из тех парней, которые больше всего любят иметь такие рычаги.

– К чему ты клонишь, Трэшер?

– Ни к чему. Просто даю тебе совет опытного человека. Моя женщина тоже держит меня на крючке, но я не позволяю ей осознать это.

– Кажется, ты говорил мне, чтобы я хорошо обращался с ней, или мне придется иметь дело с тобой?

Я смутно припоминаю его предупреждение в тот день, когда мы с ним познакомились, и это было три долгих дня назад.

Он бьет кулаком по ладони.

– Точно, черт возьми. Но это не значило, что ты должен раскрывать ей все свои карты, парень. В конце концов, это же простая стратегия.

Я смеюсь, потому что мне кажется, что это я должен давать советы этому парню.

– Ты когда-нибудь был женат?

Он громко хохочет, но звук бас-гитары и барабанов заглушают его хохот, и его слышу только я.

– Нет. И вот поэтому-то я и даю тебе совет, богатенький Ричи. Ты уже однажды обжегся, как говорят. Я женюсь только один раз, и этот раз еще не настал. Я просто подумал, что ты и раньше вел себя, как комнатная собачка, и поэтому твой брак распался. Дамы любят знать, что их мужчина принадлежит только им, но они не хотят, чтобы кто-то ходил за ними по пятам, как влюбленный школьник.

– Спасибо за совет, но, думаю, со мной все в порядке. Ты лучше беспокойся о том, как самому не стать комнатной собачкой, а я буду беспокоиться о Холли.

Трэшер пожимает плечами, но не сдается.

– Ты не знаешь таких девушек, как Холли. Она вовсе не светская пустышка, к которым ты привык. Ей всегда будет некомфортно рядом с твоим богатством или твоими родственниками и друзьями. Даже если она будет пить шампанское из платинового ковбойского сапога, она все равно останется девушкой из глубинки. Ты уверен, что тебя это устраивает? Потому что, если не уверен, будет добрее отпустить ее прямо сейчас, прежде чем она влюбится в тебя.

Я многое мог бы сказать ему в ответ на его слова, но молчу, потому что его последняя фраза потрясла меня. Прежде чем она влюбится в тебя. Потому что пока она в меня не влюблена.

Это отрезвляющая мысль. Я решил, будто то, что происходит между нами – настоящее, а Холли… Я понятия не имею, что думает она. Единственное место, где она расслабляется, – это спальня или любое другое место, где мы оказываемся в тот момент, когда я дарю ей столько наслаждения, сколько она может вынести. Я знаю, как соблазнить свою жену, но как, черт возьми, я могу разрушить стены, которыми она отгораживается от меня? Как мне заставить ее доверять мне?

– Вот черт! – вопит Трэшер, когда какой-то поклонник запрыгивает на сцену и оказывается всего в нескольких футах от Холли. Я бросаюсь вперед, но Трэшер хватает меня за руку. – Нет, парень, на этот раз это не твоя битва.

Охранники набрасываются на парня и утаскивают его со сцены прежде, чем он успевает дотронуться кончиками пальцев до сапога Холли.

Но Холли даже ухом не ведет. Она допевает последний куплет, а оркестр продолжает играть. Когда музыка смолкает, она говорит в микрофон:

– Ну, полагаю, ему очень понравилась эта песня, не так ли?

Толпа кричит еще громче, и Холли одаривает их лучезарной улыбкой, а потом начинает петь свою последнюю песню.

Я сбрасываю руку Трэшера и поворачиваюсь к нему.

– Никогда больше не встревай между мной и Холли. Ты понял, Трэшер? Ни здесь, ни где-либо еще.

Мой голос звучит угрожающе, и я уже не скрываю ярости, которую пробудило во мне его вмешательство. Она моя женщина. И я буду защищать ее от кого угодно и от чего угодно.

Но Трэшер лишь качает головой:

– Тебе предстоит многое узнать, чувак, особенно о ней. Она сильная женщина. Ты не нужен ей, чтобы защищать ее. Черт, она нашла способ использовать тебя, чтобы спасти себя. Не стоит недооценивать ее, это будет самой большой твоей ошибкой, поверь мне. У деревенских девушек больше мужества, чем ты можешь себе представить.