Я окидываю их мрачным взглядом, который заставил бы и более смелых мужиков трястись в их шикарных, до блеска начищенных ковбойских сапогах.

– Вы чертовски ошибаетесь насчет моих мотивов, и если бы мне было не наплевать на то, что вы думаете, я поправил бы вас. Но поскольку мне наплевать, думаю, вам самое время подать заявления об отставке и убраться отсюда.

Я отодвигаю в сторону окончательный договор, не обращая внимания на его предсказание. Холли поймет, что это не имеет никакого отношения к желанию подчинить ее или контролировать ее поступки. Что это имеет отношение лишь к тому, чтобы освободить ее от этих мерзавцев, которые управляли ее жизнью. А если она этого не поймет, я помогу ей понять.

Мужчины поднимаются, и Морти с яростью смотрит на меня, в то время как Джима, похоже, все это веселит. Но меня это не волнует. И когда они покидают комнату, я тут же забываю о них. Я просто хочу скорее очутиться дома и усесться на диване с женой на коленях и с пивом в руке. Но это случится еще не скоро благодаря благотворительному мероприятию, на которое я нас подписал.

Когда адвокаты и бывшие владельцы студии уходят, мы с Кэнноном остаемся одни. И он не теряет времени.

– Ну, Крей, я думаю, ты провел чертовски удачные переговоры, но не думаю, будто ты знаешь, что делаешь. Нам придется изучить этот бизнес, начиная с нуля, и мы только начали знакомиться с ним.

Он присутствовал на переговорах, чтобы подписать документы, в качестве вице-президента компании, которую я основал с одной лишь целью – чтобы приобрести эту студию. Эта компания не входит в холдинг «Карас Интернэшнл». Я лично владею ста процентами акций, потому что никогда еще компания не была так важна для меня на персональном уровне.

– Ты полагаешь, будто сказал мне что-то новое?

– Я просто хочу сказать…

– Все, что ты уже говорил раньше. Так что это уже не новость. – Я поднимаюсь с кожаного кресла и засовываю ручку во внутренний карман пиджака. – Меня ждет красивая женщина, и если я вовремя попаду домой, я, возможно, застану ее в одном белье.

Кэннон улыбается мне:

– Какая интересная мысль.

– Выброси ее из своей чертовой головы.

Он поднимает руки вверх жестом поражения.

– Господи! Я просто дразню тебя, Крей. Как обычно.

Я застываю, когда до меня доходит, что даже мой лучший друг не понимает меня.

– Она необыкновенная. Все, что происходит, необыкновенно.

– Да ладно. Ты даже не знал эту женщину, когда разместил в СМИ свое нелепое объявление. Прошло всего несколько недель. Ты никак не можешь знать, что все это необыкновенно.

В прошлом случалось, что мы с Кэнноном расходились во мнениях. И если мы не могли прийти к соглашению путем переговоров, мы выбивали друг из друга дерьмо на боксерском ринге. Я собираюсь возразить, но тут же передумываю.

Мне не нужно оправдываться перед ним. Мне даже не нужна его чертова поддержка. Я знаю, что происходит между мной и Холли, и это не изменится, даже если он не изменит своего мнения.

Я поворачиваюсь и направляюсь к двери, а он недоумевающе кричит мне вслед:

– Что с тобой, старина?

Крейтон

Когда я вхожу в спальню, Холли уже одета в парадное платье, готовая отправиться на ужин. Она совершенно ослепительна, и я не могу не прийти в восторг оттого, что я такой везучий сукин сын.

Ее платье чертовски подчеркивает ее сексуальность. Красный атлас, облегающий все изгибы ее тела, от плеч до колен, внизу расходится в некое подобие хвоста русалки. Я понятия не имею, как она собирается ходить в нем, но меня это не беспокоит. Я понесу ее на руках.

Она рассматривает себя в зеркале, когда я подхожу сзади, и наши взгляды встречаются.

– Что скажешь? Может быть, лучше надеть черное?

Она указывает на длинное черное платье, висящее на плечиках в шкафу.

– Не смей снимать это платье.

Она с недоумением смотрит на меня:

– Что?..

Я подхожу к ней, доставая из кармана подарок, который купил для нее в этот день. Я обнимаю ее и обвиваю ее шею бриллиантовым колье.

Она смотрит в зеркало, и ее грудь начинает вздыматься.

– Черт. Вот дерьмо. Пожалуйста, скажи мне, что это чешское стекло.

– Боюсь, что не могу этого сказать, детка.

Ее глаза так расширяются, что я начинаю немного волноваться, не станет ли ей плохо. Она подносит руку к шее после того, как я застегиваю замочек, но ее пальцы не решаются прикоснуться к бриллиантам.

– Они тебя не укусят.

Она резко поворачивается лицом ко мне.

– Пожалуйста, скажи, что ты взял его напрокат на сегодняшний вечер и завтра вернешь его.

– Боюсь, что и этого я не могу сказать.

– Тебе лучше вернуть его.

Этот разговор начинает мне надоедать.

– Оно останется на твоей шее.

– Почему, черт возьми, ты тратишь на меня столько денег?

– Потому что у меня есть такая возможность.

– Ты хочешь заставить меня чувствовать себя, как Джулия Робертс в «Красотке»?

Я недоумевающе смотрю на нее.

– О чем ты говоришь?

– Фильм. «Красотка». Она проститутка, а он миллионер. Там есть сцена с колье. Это очень известный фильм, Крей.

– Не вижу ничего общего. Ты не проститутка, ты моя жена. И я могу покупать тебе все, что мне, черт возьми, захочется. Это мое право, – говорю я.

А мысленно я добавляю:

«Включая и эту чертову студию».

Холли отворачивается и идет к окнам, которые тянутся от пола до потолка. Прижав ладонь к стеклу, она смотрит на огни города и на Центральный парк.

Я иду следом за ней.

– Это всего лишь деньги, Холли. У меня их достаточно. Если мне захочется избаловать тебя, я это сделаю.

Я снова смотрю на ее отражение, но на этот раз по ее щекам текут слезы.

– Черт! Отчего ты плачешь? – Я кладу руки ей на плечи и разворачиваю ее лицом ко мне. Большими пальцами я стираю с ее щек капельки слез. – Если оно так тебе не нравится, мы найдем что-нибудь другое.

Холли отводит мои руки от своего лица, а потом указательным пальцем вытирает слезы как можно аккуратнее, чтобы не повредить макияж.

– Господи. Прости. Я – ходячая катастрофа.

– Ты прекрасна. Как только я увидел тебя перед зеркалом, я понял, что никогда прежде не встречал такой красивой женщины.

Ее губы изогнулись в грустной улыбке.