логике, ни здравому смыслу. Авось куда-нибудь да выйду. А ведь недавно с умным видом раздавала советы... То ли жара расплавляла мысли, то ли я правда верила в свою уникальность, но решила довериться судьбе.

Зря! Кажется, я протопала не один километр, от чего начали болеть мышцы на ногах и поясница, а на плечи навалилась невидимая тяжесть. Хотелось пить, купаться и полежать в тени с кондиционером. Но нет, судьба радовать не спешила, а повороты и тупики, как назло, не заканчивались. А иногда казалось, что и повторялись.

Оказавшись в очередном тупике, я неприлично выругалась и застонала, но тут же замерла, прислушиваясь. В стороне за стенкой кто-то жалобно поскуливал.

Устыдившись мимолетной слабости, я наскоро пригладила волосы, заглянула за поворот и опешила. Передо мной, свернувшись калачиком и прижав колени к груди, на земле лежала одна из сестрёнок и заливалась слезами. Она так глубоко ушла в своё горе, что меня просто не заметила.

– Эй, – осторожно позвала я, присаживаясь рядом. – Ты чего? Не нужно так убиваться, выход обязательно найдётся, – я убрала её темные волосы с лица, заставляя поднять на меня взгляд. Но она закрыла глаза и сжалась еще сильнее. А потом, видно, не выдержав терзающей внутри боли, посмотрела на меня своими большими ярко-фиолетовыми глазами и крикнула:

– Нэя пропала… лабиринт бесконечен, а я… – она громко всхлипнула, давясь слезами. – Я ничего не чувствую.

– Ну, здорово, это же хорошо. Значит, сможешь взять себя в руки, успокоиться, подумать...

– Ты не понимаешь! Я не чувствую повелителя, его энергию, его жизненную нить, которая должна привести меня к выходу и показать, что я достойна его любви! И теперь мне никогда отсюда не выбраться! – и девушка вновь заревела, уткнувшись лицом в чумазые ладони.

Я нахмурилась. Разве можно так сокрушаться из-за глупостей?

– Ну не чувствуешь – и ладно, хоронить-то себя зачем? Тем более, когда от начала испытания и двух часов не прошло. Если тебе станет от этого легче, – я понизила голос до театрального шёпота, – то я тоже не чувствую повелителя.

– Правда?

– Конечно. И, уверена, что никто из нас. Думаешь, Яффит что-то чувствует?

Девушка закивала, шмыгая распухшим и покрасневшим носом.

– Нет, её чувства обращены только к самой себе. Вообще не уверена, есть ли у неё сердце, чтобы любить кого-то, кроме себя.

– Но повелитель её выделяет… как, впрочем, и тебя, – тут же нахмурилась красавица, о чём-то припомнив. Я уточнять не стала и протянула ей руку, заставляя встать.

– А пиратка…

– Кто?

– Чериса, – уточнила я, отряхивая девушку от пыли и собирая её растрепанные волосы в косу. – Ты что, думаешь, она что-то чувствует? – я фыркнула. – Тоже сомнительно.

– Но если это любовь?

– Как можно любить человека, которого никогда не видела!

– Нельзя? – удивилась девушка, и в этот момент она показалась мне наивной маленькой девочкой, верящей в чудеса.

– Нет, конечно! Любовь – это что-то тихое, тайное, священное, что рождается не сразу и разгорается постепенно – от взглядов, улыбок, недосказанности… ну и, конечно, поступков.

Девушка резко обернулась. На лице её застыло потрясение.

– Но я думала, что Ярыш соединяет и связывает узелки… ведет, направляет к тому, кто тебе предназначен.

– Если бы это было правдой, то на свете не существовало бы несчастливых людей. И не нужны были бы никакие соревнования.

– Ты так легко об этом говоришь, словно тебе открыты тайные смыслы!

О-о, знала бы она, сколько тайных смыслов я перечитала! Её бы удар хватил.

– Ливрелия, скажи, а зачем ты принимаешь в этом участие? Ты сама чувствуешь связь?

Сказала же, связь я не чувствовала – вообще ничего, кроме жажды и раздражения от жары. Если бы не встретила девушку, сама бы валялась на земле, жалела себя и захлёбывалась слезами. А так я словно почувствовала ответственность за неё, стала собранной. Не знаю, почему, но девушка мне импонировала: думаю, из неё получилась бы отличная правительница, лишённая спеси и наглости. И главное – с любопытством и открытостью смотрящая на мир.

– Мне пришлось, – уронила я, не вдаваясь в подробности. Девушка замерла, несколько мгновений вглядывалась в моё лицо, как будто ища обман или подвох, а потом расслабилась и робко улыбнулась:

– Меня зовут Лум.

– Красивое имя. Ну что, Лум, думаю, нам нужно продолжить путь.

– Вместе? – с надеждой уточнила она и вновь напряженно на меня воззрилась. И только когда я кивнула, её отпустило. Словно упали с души тяжелые оковы.

Пока мы шли, Лум рассказала, в чём заключается испытание, и очень удивилась, когда поняла, что я об этом ничего не знаю.

– Нужно уловить след, ведущий к Ашшуру Суму-ла-Элю. Тонкий энергетический отпечаток – он ощущается, как цветная рябь по глади реки.

– Для этого нужна магия?

– Нет, только желание слушать. Ну, вернее, не совсем. Это сложно… Если я испытываю любовь к человеку, я словно вижу его суть и легко найду дорогу сквозь тысячи лабиринтов. Но если сердце не отзывается на зов родственной души, то лабиринт становится тюрьмой.

– Жестоко.

– Зато оправданно: сразу можно понять, кто здесь лишний, – с иронией обронила Лум, указывая на себя и отпинывая неказистый камушек в сторону. Словно он напоминал её саму и мешался на дороге с более гладкими и ладными камнями. И это, как оказалось, неудивительно: Лум не желала принимать участие в отборе, в отличие от сестры, так как её сердце было уже занято, но идти против воли родителей она не посмела. Как, в принципе, я и предполагала. А вот Нэя, её сестра, наоборот, грезила об Ияре с малых лет. Говорила, что они предназначены друг для друга. Возможно, поэтому лабиринт их разлучил: одна пошла на зов сердца, а вторая решила потеряться.

Пока я слушала историю девушки, а потом хвалебные оды её ненаглядному Кайросу, было легко. Её рассказы отвлекали, и, казалось, ты не в лабиринте, а прогуливаешься по аллее с подругой, такой воздушной и светлой, что на душе становилось тепло. И вот уже солнце не подпаливает пятки, и лёгкие не задыхаются от удушливого марева, а забитые мышцы враз скинули усталое оцепенение и у хозяйки открылось второе дыхание. Всё-таки замечательно, что я её встретила, просто подарок судьбы.