* * *

Медведь то поднимался, то опускался на задние лапы и все не решался напасть. Видимо, зверь понимал в глубине своей медвежьей души, что я тоже имею право защищать свою пищу, причем абсолютно законно. Он догадывался о возможном сопротивлении. То, что я был значительнее слабее его, медведь знал, но в его генах была заложена информация о том, что люди крайне редко используют в борьбе со зверем честные методы.

Наконец он заревел особенно громко, и я, с трудом преодолевая первобытный ужас, начал поднимать пистолет.

– Юрич! – заорал Эдик рядом, и я чуть не выстрелил. Идиот! Я-то думал, что он уже сидит где-нибудь на краю утеса и наблюдает круглыми глазами за исходом поединка. А вместо этого он приперся обратно! Мою возможность спастись от зверя я расценивал где-то в тридцать, двадцать процентов. Маловато, разумеется, но все-таки… а теперь, с появлением Эдика, шансов не осталось совершенно. Я-то убегу, а он вряд ли.

Медведь снова опустился на передние лапы и заткнулся. Как мне показалось, в его глазах мелькнуло недоумение. Он, как и я, совершенно не понимал, зачем Эдик вернулся.

Я посмотрел на Эдика. Парень дрожал так, словно с ним случился приступ малярии. Пальцы, обхватившие камень, были совсем белые.

– Принеси мне спальник. Брось камень и принеси спальник. Быстрее, Эдик! – Он дико взглянул на меня.

– Спальник, Эдик! Принеси мне!

Если Эдик и решил, что я внезапно сошел с ума, то это соображение совсем не лишило его способности выполнить мою просьбу.

Он сделал несколько шагов назад и исчез из поля моего зрения. Медведь внимательно наблюдал за его манипуляциями.

– Держи, – прошептал Эдик и сунул мне скомканный второпях спальный мешок. Я, не отрывая взгляда от медвежьих лап, сунул пистолет за пояс, и обеими руками развернул мокрый спальник. Потом присел, рывком развернул его над головой, вытянул руки вверх и поднялся.

Я никогда так не рычал в своей жизни. Как-то не приходилось, даже в детстве. Мое тело затряслось, мыщцы напряглись, а горло издало какой-то низкий, вибрирующий долгий хрип. Я поднял голову и посмотрел в глаза животного. Потом, преодолевая себя, сделал шаг к медведю. Потом еще один и снова зарычал. Медведь мигнул и отвел взгляд в сторону. Я, задыхаясь, вывел еще одну непостижимо низкую ноту. Зверь попятился, затем развернулся и, никуда не торопясь, побрел от нас вдоль скалы.

В полном молчании мы провожали его взглядами, пока он не исчез за невысоким холмом. Я глубоко вздохнул и вытер лоб. Потом присел на мокрые камни и с трудом извлек пачку сигарет из кармана. Ухватить пальцами сигарету не получилось, потому что они тряслись, и мне пришлось вытащить ее зубами. Эдик сел рядом. Камень он так и не выбросил. Я закурил.

– Ну, ты даешь, мужик, – просипел Эдик и выругался. – Мама моя родная, как я обделался…

– Молодец, парень, – проговорил я непослушными губами. – Ты молодец.

– А почему он ушел? – спросил Эдик и снова обругал ни в чем не повинное животное, вспоминая всех его ближайших родственников. Он ругался со вкусом, вкладывая в непечатные выражения весь недавно пережитый ужас. Я кивал в такт каждой его фразы, полностью с ним соглашаясь. Наконец он замолчал и шумно сплюнул под ноги.

– Он испугался, когда увидел существо больше и выше его. Видимо, он еще молодой и неопытный. Старого медведя на такую уловку не купишь.

– Он не вернется?

– Вряд ли, – я выбросил окурок и оглянулся. Утренние лучи солнца и поднявшийся легкий ветер уже освободили лощину от тумана.

– Нам пора идти. Подъем.

* * *

После полудня пути перед нами выросла высокая, но пологая, легкая для подъема гора. Огромные камни, размером с хороший двухэтажный особняк, были разбросаны по всему некрутому склону. Тропу пересекали мелкие ручейки. Солнце стояло в зените. Было жарко, но я не позволил Эдику снимать грязную футболку. Все-таки мы были не в солярии, а подхватить простуду на ветру можно запросто. В оглушающей тишине было слышен только посвист ветра, звуки наших шагов и тяжелое дыхание Эдика.

– Сейчас поднимемся, – я махнул рукой вперед – перейдем водораздел и свернем по любому ручью направо. А там уже выйдем к реке.

Эдик остановился и поднял голову.

– Красиво…

За водоразделом в ярком солнечном свете виднелась цепь снеговых вершин. Их причудливые изломанные белые линии отчетливо были заметны на фоне яркого голубого неба и по краям упирались в светло-коричневые стены ущелья.

– Ну да. Наши предки выросли в скалах. Поэтому горы всегда красивы.

– С чего ты взял? Ты ведь спецназовец, а не знаток ранней истории цивилизации.

– Ты вот при опасности что делаешь?

– Что?

Эдик не мог отвести взгляд от Главного Кавказского хребта.

– Замираешь на месте. Потому что мозгу надо оценить ситуацию и определиться со своими действиями. А это происходит только в том случае, когда человек находится в горах. Видел, наверное, ролики в Интернете с неграми? Ну, всякие там забавные случаи? Так вот, в случае внезапной угрозы они сразу же прыгают в сторону, не замечал?

Эдик равнодушно пожал плечами и утер потное лицо.

– Потому что их предки жили на равнине. Ладно, пойдем.

Я уже понял, что он устал, но к вечеру надо было оказаться на другой стороне горы. Поэтому я шел и шел, экономя силы, и старался вдыхать через нос, а выдыхать через рот. Как только я начинал шумно дышать ртом, я сбавлял темп, поджидал Эдика, и мы, словно две маленькие букашки, снова неторопливо ползли вверх по гигантскому, каменистому, изрезанному трещинами краю водораздела.

– Все, не могу! – захрипел сзади Эдик, увидев очередной ручеек под нависшим над ним огромным камнем. – Давай хоть в теньке немного посидим!

Я взглянул на часы.

– Хорошо. Полчаса привал. Помнишь, как я учил тебя воду пить?

Эдик молча сбросил рюкзак, уселся на него, и, кряхтя, нагнулся над тонкой узкой струйкой прозрачной воды, бежавшей у него под ногами. Зачерпнуть воду полной пригрошней у него не получилось, она стекала по гладкой каменной поверхности, и он оглянулся, ища место поудобней. Тяжело вздохнул, поднялся и шагнул за обломок скалы. Я тоже сбросил рюкзак и перевел дух. Курить после такой тяжелой потной ходьбы совсем не хотелось.

– Юрич? – негромко позвал меня из-за камня Эдик. Его голос не звучал испуганно, скорее, несколько недоуменно.

– Что там такое?

Я не стал вскакивать и хвататься за оружие, а вместо этого хлебнул из фляжки и налил воду в ладонь, чтобы сполоснуть лицо.

– Тут кости какие-то.

– Тебе повезло, Эдик. Ты наткнулся на стоянку первобытных людей. Теперь жди премию от археологов. Наверняка они будут в восторге.

Я сделал хороший глоток, прополоскал рот, качнул фляжкой, прикидывая остаток, а потом вовремя сообразил, что ручей течет под ногами и воду можно не экономить.