Много лет он жил в Риме, свободно читал по-итальянски ипо-английски, мог покупать порнографические книжки и журналы, соблюдаяопределённую осторожность, мог заглядывать в кинотеатры с богатымпорнорепертуаром на любой вкус, мог, наконец, пользоваться малолетнимипроститутками. Но никогда ничего этого он не делал. Он не шёл на поводу усвоего второго безобразного «я», не давал ему поблажек. Умный, сильный Зацепапрезирал и ненавидел это внутреннее «нечто».

Зацепа-интеллектуал не мог жить без книг, но упорно непризнавался себе, что в литературе, как художественной, так и научной, болеевсего интересует его тема физической любви между взрослым мужчиной и маленькойдевочкой.

Он перечитывал римских историков, не замечая, что рассеяннолистает страницы в поисках нескольких конкретных эпизодов. Труды о древнихязыческих обрядах, об инквизиции, ведовстве и чёрных мессах, о быте и нравахпервобытных африканских племён, даже Ветхий Завет — все содержало в себе дозунаркотика, того самого, которым питалось внутреннее «нечто». Дети, невинныежертвы варварских традиций, суеверий, дьявольской похоти. Дети, совращённые,изнасилованные, убитые, вызывали у доброго Зацепы острую жалость, между тем как«нечто» истекало газированной слюной.

Всё, что касалось соития взрослого с ребёнком, пахло кровью,кошмаром, психической патологией. Удачливыми собратьями «нечто» во временах ипространствах оказывались такие симпатяги, как Тиберий, Калигула, маркиз деСад, Лаврентий Берия, раскрашенные голые африканские вожди, жирные восточныешейхи, средневековые колдуны, вампиры, сатанисты, уголовники, маньяки.

Если бы Зацепа мог избавиться от своего безобразного второго«я», удалить его, как опухоль, он, не задумываясь, согласился бы лечь под нож.Но нельзя же, в самом деле, явиться в медицинское учреждение и сказать:кастрируйте меня!

Единственным утешением для страдальца стала великая книгаНабокова «Лолита». Когда она впервые попала к нему в руки, он ожил, он решилсявзглянуть на своё «нечто» без брезгливости. Оказалось, в его тайной страстиесть не только жестокость, грязь, но и высокая поэзия. Все не так ужасно — даженаоборот, прекрасно, романтично. Он не выродок, не чудовище. Он принадлежит ктайному клану избранных, наделён особенным, утончённым чувством красоты,которого нет у других, обычных людей.

«Лолиту» интеллектуал Зацепа читал раз десять, по-английскии по-русски, и знал почти наизусть. Под влиянием книги внутренний разломпостепенно зарастал, рубцевался. В результате между Зацепой и «нечто»наладились вполне добрососедские отношения. Они понимали и щадили друг друга.«Нечто» не лезло в официальную стерильную жизнь Зацепы, не заставляло егокраснеть, потеть, носить широкие брюки и прятать глаза. Зацепа, в свою очередь,дарил своему тайному товарищу тихие безопасные радости. В гениальной книгесодержалось немало рецептов, как утешиться бедному художнику, не обижая девичьючистоту и не рискуя собственной шкурой.

Городские парки, спортивные площадки, бассейны, теннисныекорты, катки, праздничные детские концерты в школе при посольстве, семейныевечеринки с друзьями, у которых есть дочери не старше пятнадцати, наконец,пляжи, море. Иногда какую-нибудь хрупкую девочку надо было научить плавать,кататься на коньках и на роликах, правильно держать теннисную ракетку,подсадить на велосипед или на пони.

Все знали: Николай Николаевич очень любит детей, легконаходит общий язык с подростками. Для жены и друзей он придумал легенду, чтовсегда мечтал о дочери. Сыновья — это замечательно, однако хочется ещё идевочку.

Зацепе исполнилось пятьдесят. Сыновья выросли, вокруг нихуже вились не феи-малолетки, а зрелые неинтересные девицы. Зацепа затосковал.Но тут же судьба подкинула ему новую шальную надежду. Его сорокашестилетняяжена была беременна. Ультразвук показал, что плод женского пола.

«Нечто» ликовало. Осторожный Зацепа перечитал великий роман,чтобы поделиться радостью с господином Гумбертом, и получил от любимого герояочередной набор изысканных рекомендаций.

В конце шестого месяца его супруга родила мёртвого ребёнка.В душе Зацепы разразилась чёрная буря. Он впал в депрессию, ему вдруг сталоказаться, что, припадая ухом и щекой к выпуклому животу супруги, он как-тометафизически напугал эмбриончика либо вообще спалил бедную крошку потокомсвоих огненных биоволн.

Между тем дипломатическая карьера Зацепы развиваласьблестяще, новый министр собирался назначить его послом. Однако перед НиколаемНиколаевичем замаячили другие, более заманчивые перспективы. Он подал вотставку, вступил в совет директоров мощного международного концерна, сталправой рукой теневого российского олигарха, приобщился к баснословнымкапиталам, которые выкачивались из разорённой России, попал в стихию бандитскихразборок, скандалов и заказных убийств. Однако по природе своей Зацепа былслишком осмотрителен, чтобы получить пулю в лоб, тюремный срок или статьпо-настоящему богатым человеком. В критический момент он отошёл в сторонку,осел в удобной нише, на должности председателя правления ЗАО «Медиа-Прим». Подего руководством выходило несколько толстых, ежемесячных, и тонких,еженедельных, глянцевых журналов.

В Риме у него была квартира, имелась вилла на побережье. ВМоскве они с женой занимали небольшой пентхаус на Кутузовском проспекте и строилиграндиозный дом в дачном посёлке, в двадцати километрах от Москвы.

Сыновья получили образование в Англии, младший остался тамжить и работать, женился на англичанке. Старший вернулся в Москву, занялдолжность главного редактора самого престижного журнала из тех, что издавало«Медиа-Прим». Жена его, фотомодель Ева, родила девочку Лизу. У НиколаяНиколаевича появилась прелестная маленькая внучка.

«Нечто» постарело, присмирело, безопасность Лизы былагарантирована. Пережитая чёрная буря уничтожила мечты об инцесте. Внучку Зацепалюбил, как положено деду, чистой бескорыстной любовью. Великая книга спокойнодремала на книжной полке, в ряду полного собрания сочинений Набокова.

Интернет предлагал сотни, тысячи платных девочек, любоговозраста, на любой вкус. Ночами по обочинам проспектов и шоссе топтались на всеготовые малолетки. Газеты, журналы пестрели рекламами разных салонов, VIP-сауни массажных кабинетов, где наверняка можно было заказать себе не тольковзрослую, но и маленькую фею. Но Зацепа слишком много страдал, чтобы подстарость утешаться грубой пародией на любовь. Он понимал: «нечто» не насытитсяплатным казённым соитием, останется горечь разочарования, страх разоблачения ивенерических болезней.

В тёплое время года Николай Николаевич иногда приезжал вПарк культуры, смотреть, как катаются на роликах девочки подростки. И вотоднажды, два года назад, в начале мая, прямо на него налетела девочка, нестарше одиннадцати, тоненькая, маленькая, разгорячённая. Длинные каштановыеволосы отливали медью на солнце. Она разогналась, не успела затормозить,неслась наперерез открытому прогулочному трамваю. Но Зацепа оказался рядом ипоймал её в свои объятья.