Я присмотрелась к тёмной массе и предположила:

— Кажется, она застывает. Уже не так сильно блестит. — Осторожно потрогала и быстро произнесла: — Точно, застывает! Януарий, срочно нужна ваша помощь! Быстро хватайте шарики с огоньками и прикрепляйте к потолку.

Призрак, мгновенно ожив, вылетел из безголового рыцаря.

— Я тоже хочу! — воскликнула малышка и, схватив несколько «лампочек», принялась подбрасывать их вверх.

Какие-то прилипали, некоторые падали обратно. Пол запел «Маленькую ночную серенаду». Малышка задорно прыгала, я тоже старалась метнуть шарик так, чтобы он прикрепился с первого раза... Заодно и продемонстрировать Устину, что я обычный человек. Ведь стекло в моих руках не взрывалось!

И даже Офигейро с котом присоединились к всеобщему веселью.

— Что стоите? — смеясь, потянула я Устина за руку. — Даже великие и ужасные имеют право немного расслабиться после битвы.

Всучила ему пару шаров, которые маг метнул с такой силой, что «лампочки» впаялись в стену наполовину. Кажется, магу тоже хотелось узнать, почему одна из сфер взорвалась. Странная масса окончательно застыла, когда на полу оставалось не больше десятка шариков. Кот важно прошёл вдоль стены и удовлетворённо мурлыкнул:

— Неплохо получилось.

— Было здорово! — захлопала в ладоши Анита.

— Так это и есть дежурная подсветка? — уточнил Устин и снова скрестил руки на груди.

— Какой следующий шаг?

— Центральная зона! — подняла я палец и указала на мага. — А это уже ваша работа.

Он вопросительно выгнул бровь, и я пояснила:

— Запускайте свой луч.

«Вот и проверим, насколько верна моя теория», — стараясь не показать, как сильно нервничаю, подумала я.

Под звуки произведения великого Вивальди ужасный Устин прошёл в середину залы и обернулся ко мне.

— И во что мне его запускать?

— В пол, конечно, — насмешливо подсказала я.

Сама же едва стояла на месте, паника требовала бежать, но куда я могла спрятаться от волшебника? Поэтому оставалось ждать, получится или нет. А если нет, то...

Устин опустил руку и раскрыл ладонь — металла коснулся мощный луч. Отразившись, он рассыпался разноцветным фейерверком и, играя радужными оттенками в маленьких сферах, наполнил помещение невероятно красивым сиянием. Свет сконцентрировался вокруг мага, заключая мужчину в ослепительный кокон. Будто создавая видимую ауру.

На Устина было больно смотреть, в глазах зарябило. Казалось, что перед нами несколько фигур, а не одна.

— Получилось! — удивлённо воскликнул мужчина. Но тут же прокашлялся и хорошо поставленным голосом произнёс: — Приветствую вас, стражи Шаада!

— Устин? — К женскому голосу я была готова меньше всего, поэтому донельзя удивилась. — Боги, ты жив?! А что с Анитой?

— Флоренс, я рад, что твой оплот устоял, — церемонно проговорил Устин. — С детьми всё в порядке?

— Да, — растерянно отозвалась она.

— Все мы ощутили, что тебя поглотило замирье! — услышала я скрипучий голос и постаралась рассмотреть его хозяина, не понимая, мужчина это или женщина, но в глазах уже плясали тёмные пятна. — Как тебе удалось выбраться?

— Это было сложнее, чем я думал, — уклончиво ответил Устин.

— Примерно на полгода сложнее, — вырвалось у меня.

— Кто это? — спросила женщина. — Неприкаянная душа?

— Это моя мама! — возмутилась Анита.

— Джейн? — проскрипел второй страж. — Разве она выжила?

У меня сердце дрогнуло, когда я увидела, как девочка отшатнулась. Поддавшись импульсу, я взяла ребёнка за руку и молча вывела в коридор. Януарий вылетел следом, и даже Офигейро последовал за нами, громко хлопнув дверью...

Кот проскочить не успел.

Пока мы успокаивали обиженного на весь свет Вальдемара, прошло немало времени. Анита успела обмотать невезучий хвост животного и не пожалела на это всех своих ленточек. Приплюснутый кокон, который теперь красовался позади кота, делал его похожим на бобра. Упитанного такого, с выпученными глазами и сверкающими когтями. Иномирного!

— Интересный образ, — стараясь сдержать улыбку, чтобы Вальдемар не надулся ещё сильнее, похвалила я девочку. — Боюсь только, что коту будет неудобно ходить.

— Мне неудобно жить, — буркнул тот. — Но кто меня спрашивает?

— Я, — потрепав его по холке, посочувствовала животному. — Надо и твой быт наладить. У каждого уважающего себя кота должна быть красивая и удобная миска для еды.

— У каждого нормального кота должна быть вкусная еда, — вздохнул Вальдемар. — Пусть даже без миски.

— Когда папа закончит болтать с этими, то покормит нас.

Скрестив руки на груди (совсем как папа), девочка недовольно покосилась на замок. Сразу было понятно, что Аните не нравятся другие стражи, ведь ребёнок постарался избавиться от доспехов при первом же удобном случае. Невзирая на вероятный гнев отца.

И я её понимаю. Надо же было сказать такое о её погибшее матери! Даже если тот старик (или же бабушка?) не знал, что малышка рядом, мог придержать язык при её папе. А тот должен был осадить своего коллегу. Ведь Устин у нас великий и ужасный? Но этот мужчина относится к дочери так, будто она взрослый и самостоятельный человек.

Но Анита ещё ребёнок!

Вздохнув, я подошла и прижала к себе малышку.

— Иногда взрослые говорят грубые слова. Ты не грусти. Думаю, тот дедушка не знал, что ты рядом.

— Дедушка? — удивлённо посмотрела на меня девочка и вдруг расхохоталась. — Это Бэтрис! Страж второго оплота. Она одного с папой возраста.

— Вот как? — изумилась я и виновато улыбнулась. — По голосу этого было не понять. Извини.

— Она противная, — беспечно отмахнулась Анита и снова рассмеялась. — Дедушка Бэтрис. Теперь буду так её звать, пусть побесится.

— Нет, — строго начала я. — Дети к взрослым должны обращаться уважительно.

— Я уже взрослая, — насупилась она.

— Ты ещё малышка. — Присев на корточки, я заглянула ей в лицо. — И это замечательно, Ниточка. Не спеши взрослеть, ты имеешь право на весёлое и счастливое детство. Я твоя мама и позабочусь о тебе. Веришь?

Глаза Аниты снова засияли, на щеках заиграли ямочки.

— После того, как ты уничтожила магнера? — прищурилась девочка и обвила тонкими ручонками мою шею. — Безусловно, мамочка! Только не уходи, ладно?

Последняя фраза прозвучала тихо, едва слышно, но я снова ощутила резкую перемену в настроении ребёнка и поджала губы. Эта Бэтрис могла бы быть покорректнее. Затронула в девочке очень болезненную струнку.