— Дорогой, что происходит? — не выходя из образа, поинтересовалась я у него, часто-часто взмахивая бесконечно длинными пластмассовыми ресницами, тем временем судорожно прикидывая варианты возможного отступления.

— Н-н-не знаю, — пролепетал Антонов, выглядя при этом так, словно собирается грохнуться в обморок. Заметив спешащих к нам охранников аэропорта, я неожиданно обрадовалась — можно было сыграть на противостоянии двух ведомств, и пока они разберутся, кто есть кто, попытаться скрыться.

Увы, захватившие нас ребята дело свое отлично знали. Незаметными движениями они достали пластиковые удостоверения и, продемонстрировав их «коллегам», стремительно двинулись к выходу, бросив на ходу несколько быстрых фраз.

Местные совбезовцы растерянно замерли на месте, не решаясь пойти следом. Я только и успела, что поймать их удивленные взгляды. Любопытство читалось и на лицах идущих навстречу людей. Некоторые по традиции выхватили из карманов сотовые телефоны и направили на нас их объективы. Отлично! Значит, уже максимум через десять минут мы будем во всех компьютерах страны. Да что там страны — подозреваю, наш успех вполне может иметь мировые масштабы. Жаль только, что, как ни старалась, я не могла испытать радость по этому поводу.

— Это какая-то ошибка, — лепетала я, обращаясь к конвоирам, хоть и осознавала, что партия проиграна. Верить в то, что все кончено, отчаянно не хотелось. Столько усилий, и все зря!

Бросив быстрый взгляд вправо, я увидела, что Володьку тащат уже буквально волоком — для отчаянного рецидивиста, коим он является в глазах собственного отца, мальчишка оказался уж больно слабым. Или это игра? Поди разбери.

— Дорогой, — я обращалась к Антонову по-русски, — все будет хорошо. Не волнуйся, милый. Это недоразумение. Скоро все выяснится, и нас отпустят. — И добавила, обращаясь уже к своему сопровождающему: — Это безобразие! Я буду жаловаться консулу! Знаете, кто мой отец? — Одним словом, выдала весь стандартный набор фраз русского гражданина, пойманного на правонарушении за границей. Только что к президенту не апеллировала, хоть и была к этому чрезвычайно близка.

— Что с нами будет? — спросил Володька. На него жалко было смотреть.

— Мы найдем выход, — на минуту выйдя из образа, ответила я своим обычным тоном. Но уже в следующее мгновенье вновь нацепила на лицо маску тупоголовой блондинки, считая, что нужно держать марку до последнего, ни в коем случае себя не выдавая. Даже под пытками, хотя, надеюсь, до них дело все-таки не дойдет.

Все это время мой мозг лихорадочно искал пути спасения, одну за одной отметая идеи, предполагающие взятие пассажиров в заложники и вооруженный захват аэропорта. Иных вариантов пока не намечалось.

Оставалась еще надежда на итальянское правосудие, но, учитывая навороченное нами, очень и очень слабая. Будь я на месте следователей, точно не стала бы ломать голову над тем, кого обвинить в убийстве Арамовой.

Но где же, черт возьми, Конфетин с Севастьяновым? Или их тоже задержали?

Если так, тогда нам вообще ничего хорошего не светит. Впрочем, и в ином случае рассчитывать на многое не приходится — не перестрелку же с полицейскими устраивать. Или все же ее?

* * *

— Ты совсем ненормальный? — едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Кирилла с кулаками, поинтересовалась я, задыхаясь от гнева. — Ты хоть понимаешь, что нам теперь грозит? Одно дело — бегство от полиции, другое — вооруженное ей противостояние! А ты! — Могла бы взглядом просверлить дыру, она бы уже зияла в затылке Конфетина. Не подозревающий о нависшей над ним угрозе Гоша лишь сильнее жал на педаль газа, умело лавируя между машинами. — Тоже мне профессионал! Как ты допустил подобное? Как позволил?

— А что им оставалось делать? — пришедший в себя Володька встал на защиту «спасителей». — Смотреть, как нас в тюрьму увозят?

— Не знаю, — буркнула я. — Просто одно дело бега, другое — сопротивление сотрудникам правопорядка с использованием оружия.

— Ты повторяешься, — ласково проговорил Севастьянов, разворачиваясь к нам. — Никто же не пострадал. Во всяком случае, пока… — В его голосе явственно слышалась тревога, а в глазах читалось отчаяние. Проследив за его взглядом, я обернулась и увидела черный «Мерседес», ярко блестевший на солнце лакированными боками. По всему видно, что этот автомобиль приклеился к нам не просто так.

— Вот черт! — выругался Конфетин, заметивший хвост в зеркале заднего вида. Надавив на педаль газа еще сильнее, хотя мне казалось, будто он и так выжал из автомобиля все, что можно, он резко крутанул руль в сторону, только чудом не задев идущий рядом автомобиль. Громкий гудок клаксона поведал мнение водителя об этом маневре. Мысленно попросив у него прощения, я схватила лежащий на подлокотнике навигатор и принялась прокладывать маршрут, взяв на себя роль штурмана.

— Правее, — приказала я, — на следующем повороте уходи налево.

— Прямо из правого ряда, — ужаснулся Вовка.

— Торжественно обещаю, что мы потом оплатим все штрафы, — криво усмехнулась я. — Мне и самой очень не нравится то, что происходит, но благодаря этим, — я кивнула в сторону сидящих впереди мужчин, — у нас теперь нет другого выхода. Уходи влево, — завопила я что есть мочи, опасаясь, что Гоша увлекся и забыл мое указание. Совершенно напрасно, так как парень и впрямь оказался хорошо знающим свое дело профессионалом. Максимально близко подпустив к нам преследователей, он создал у них иллюзию, что намеревается двигаться вперед или вправо. И только в самый последний момент направил транспортное средство налево. Под ужасающий аккомпанемент визжащих шин и автомобильных гудков наша машина выскочила в небольшой переулок, ведущий, если верить умной навигационной технике, прямиком к огромному торговому центру.

— Кажется, оторвались, — выдохнул Володька, а я лишь усмехнулась в ответ. — Если бы только это было так просто…

* * *

— До этого мы слушались тебя, — я кивнула Конфетину, — и все видят, что в итоге вышло. Пришло время мне перехватить инициативу.

— И с чего бы нам тебе подчиниться? — насмешливо фыркнул Гоша, сложив руки на груди.

— А тебя никто и не заставляет. — Мои губы растянулись в улыбке. — В принципе, ты свободен. Остальные, кстати, тоже. Вы вольны сами выбирать, с кем остаетесь, — обратилась я к Кириллу с Володькой. — Но помните, у меня хоть какой-то план имеется.

— Я с тобой! — Решение Севастьянова меня не удивило, а вот в Антонове уверенности не было.

— Я тоже! — произнес тот решительно и жестко.

Мы все вопросительно посмотрели на Конфетина. Он, выдавив кривую усмешку, пожал плечами и с трудом выдавил из себя:

— Что ж, руководи, повелительница.

— Вот и отлично. — Получив добро всех компаньонов, я изложила им свой план.

— Неубедительно, — покачал головой Конфетин. — Первым делом полиция будет прочесывать транспортные узлы.

— Конечно, а еще перекроет все выезды из города. Так что мы в любом случае в ловушке. Но так как мы, похоже, надолго застряли в этой проклятой стране, нам нужно действовать.