– Вы здесь не живете?

Она поколебалась одно мгновение, потом сказала:

– Нет, не живу.

Мейсон отошел в сторону, чтобы пропустить ее.

– Проходите, – предложил он.

Она стала осторожно приближаться к нему. Свет, исходивший издверного проема, ударил ей в лицо. Он различил большие серьезные карие глаза,короткий вздернутый носик, светло-золотистые волосы, выбивавшиеся из-подзагнутых вверх полей шляпки, небрежно сдвинутой набок. Довольно высокого роста,она была в короткой юбке, обнажавшей ее ноги с длинным красивым овалом икр.

– Отступите назад с моего пути! – предупредила женщина,сделав шаг вперед и снова направив на него дуло револьвера.

– К чему эта тяжелая артиллерия? – пошутил Мейсон, стремяськак-то отвлечь ее внимание.

Она и не собиралась, как он почувствовал, отвечать на еговопрос, продолжая идти вперед медленной, осторожной походкой, будто наступая нанего.

– Не нервничайте и смотрите не вздумайте нажать на спусковойкрючок! – опасливо предупредил Мейсон.

– Я знаю, что делаю, – было ответом.

– Тогда взгляните – перед вами стул, – предостерег он. – Вынаткнетесь на него, оружие может сработать и…

Она слегка повернула голову в указанном направлении, и длинныеруки Мейсона мгновенно отреагировали на это: левая рука обхватила ее правоезапястье. Он ощутил, как напряглись под его пальцами мышцы. Его пальцы сжались,и ее запястье стало безвольным. Когда он почувствовал, что пальцы девушкинемеют, он выхватил из ее руки револьвер и сердито сунул в карман своегопальто.

Поняв, что ее разоружили, девушка ощутила панический страх.Она дернула рукой, пытаясь высвободить кисть. Когда же Мейсон опять сжал ееруку, она вдруг высоко выбросила правую ногу и сильно лягнула его, целяськаблуком в живот.

Мейсон отпрянул от неожиданности, дернув ее за запястье,отчего она пошатнулась и потеряла равновесие, с силой увлекая его за собой.Когда же она опустила ногу, чтобы не упасть, Мейсон обхватил ее левой рукой заталию, а правой – за плечи, сильно прижав ее руки к бокам.

– Надо быть благоразумнее! – спокойно сказал он.

И почувствовал тотчас, как сопротивление ее слабеет. Еехрупкое тело, прижатое к нему, обмякло.

– Не дергаться! – предупредил Мейсон и ослабил захват.

– Кто вы? – только и спросила она.

– Моя фамилия Мейсон. Я – адвокат. Это не вы мне звонили?

– Вы… вы – Перри Мейсон?

– Да.

Она вдруг прильнула к его руке, будто ища защиты. В еедвижении он ощутил отчаяние и дрожь измученных нервов – в кончиках ее пальцев.

– Что же вы сразу-то мне не сказали? – сожалеюще спросиладевушка.

– Так это вы мне звонили? – догадался Мейсон.

– Нет… не я.

– А что вы здесь делаете?

– Я… я пришла сюда… чтобы встретиться…

– С кем же?

– Это не имеет значения. Теперь я поняла, что это былаловушка, и хочу выбраться отсюда. Мы можем выйти?

– Нет, это я, – сказал Мейсон, – должен был встретитьсяздесь. А что, если вы назовете мне себя?

– Я Опал Санли… Это я звонила вчера утром в полицию.

– Кого же вы хотели здесь встретить?

– Миссис Пэрлин.

– И я тоже, – удивился Мейсон. – А что, если нам подождатьздесь вместе? Думаю, возможно, она хотела бы увидеть нас обоих вместе. Онасказала мне, что готова сделать признание…

– Теперь она его уже никогда не сделает, – вздохнула девушка.

– Почему?

Мейсон почувствовал, как она вся дрожит. Это нельзя былообъяснить нервозностью натуры, нет. Это была дрожь, готовая вот-вот вылиться внеистовую истерику.

– Ну, – настаивал Мейсон, – и где же она?

Пальцы девушки впились в его руку.

– Она… она – в спальне! Но она мертва!

– Пошли посмотрим вместе! – предложил Мейсон.

– Нет, нет! Идите один!

– Пока я не хочу вас отпускать. Вам придется пойти со мной!

– Я не могу смотреть на это. Не могу еще раз идти туда!

Мейсон подхватил ее за талию.

– Пошли, – сказал он. – Встряхнитесь! Это надо сделать! Ичем скорее, тем лучше!

Сопровождая свои слова легким подталкиванием, подводядевушку к двери в другом конце кухни, Мейсон открыл эту дверь и чиркнулспичкой. Колеблющийся язычок пламени осветил выключатель. Он нажал на кнопку, икомната озарилась светом, который показался ослепительным. Мебель представляласобой ту не поддающуюся описанию неразбериху, которая лишала комнату ееиндивидуальности. Он сразу понял: это просто дом, меблированный, очевидно, присдаче его в аренду.

– Где же она? – коротко бросил Мейсон.

– Там… в коридоре! – еле шевелящимися губами ответиладевушка.

В столовой было две двери, одна из них открывалась вкоридор, другая – в гостиную. Коридор шел по всей длине дома, переходя вприхожую у входной двери. Мейсон включил освещение. Справа оказались две двери,которые, очевидно, вели в спальные комнаты с ванной между ними. Мейсонпродолжал осторожно продвигаться по коридору, спросив:

– В какой спальне?

– Ближней.

Мейсон продолжал слегка подталкивать девушку вперед.

Он открыл дверь спальни, о которой она говорила, нажал накнопку выключателя и остановился, вглядываясь. Опал Санли сделала попыткузадержаться у входа.

– Не могу, – сказала она. – Нет! Не пойду! И не заставляйте!

– Ладно, – согласился Мейсон, – но успокойтесь.

Лежавшая на полу перед туалетным столиком женщина явно упалаперед смертью с гобеленовой скамейки. Она, очевидно, собиралась выйти на улицу,так как была в пальто и даже в шляпе, съехавшей набок при падении. Она лежалана левом боку, левая рука была вытянута и судорожно сжимала ковер: короткиепальцы, напоминающие обрубки, коротко остриженные некрашеные ногти. Правая рука– на животе поперек туловища, пальцы мертвой хваткой сжимали грозныйкороткоствольный револьвер. Очевидно, она успела выстрелить один раз – пуляпрошла чуть-чуть в стороне от левой груди.

Мейсон решительно прошел через комнату, нагнулся и приложилуказательный палец к левому запястью мертвой женщины.