Опал Санли застыла в дверях, глядя широко открытыми глазами,как бы разрываясь между стремлением убежать, желанием закричать истошнымголосом и жаждой не пропустить ни одного движения из того, что происходилосейчас здесь.

Произведя осмотр, Мейсон выпрямился.

– Все! – сказал он. – Теперь необходимо уведомить полицию.

– Нет, нет, нет! – закричала она. – Не надо! Только не это!

– Почему же?

– Это… Они не поймут. Это…

– Не поймут – что?

– Как я оказалась здесь.

– А как вы оказались здесь?

– Она мне позвонила и сказала, чтобы я пришла.

– И мне она позвонила и сказала, чтобы я пришел, – сказалМейсон.

– Она… она сказала, что ей надо признаться.

– Когда она вам звонила? – спросил Мейсон.

– Около часа назад. Может, чуть меньше.

– И что она сказала вам еще?

– Сказала, чтобы я подошла к парадной двери, вошла, включиласвет и ждала ее, если ее там не окажется.

– Она не говорила вам, где она находилась, когда звонила, ичто делала?

– Она за кем-то следила. Я не совсем, правда, поняла.Сама-то она со мной не говорила.

– Как это понимать – не говорила?

– Нет… Пойдемте отсюда! Я не могу говорить здесь, не могу…

– Одну минуту, – сказал Мейсон. – Вы знаете, кто это?

– Ну да, конечно.

– Кто?

– Миссис Пэрлин, экономка Хоксли.

– Она здесь жила?

– Нет. Она жила в квартире с мистером Хоксли. Я не знаю, какона здесь очутилась.

– А вообще вы ее сегодня видели?

– Я не желаю, мистер, чтобы меня допрашивали и заставлялиотвечать на этот вопрос.

– Это вы так считаете. – Голос Мейсона стал жестким. – Васвсе равно будут допрашивать, так что от ваших «желаю – не желаю» просто ушивянут… Так кто звонил вам?

– Я не знаю. Женщина приятным голосом сказала, что Сарапоручила ей передать мне, чтобы я оставила машину за полквартала от дома,наверху, на склоне. Потом я должна была пройти пешком к этому дому и сразувойти. Если бы Сары не было, я должна была включить свет и расположиться какдома. Так она сказала. Сказала, что Сара появится буквально в считаные минутыпосле моего прибытия. Еще сообщила, что Сара следит за кем-то, кто можетпопытаться обмануть ее, и что она не будет долго отсутствовать и обязательнопридет поговорить со мной.

– Вам не пришло в голову, что это заранее расставленная ловушка?

– Тогда – нет, не пришло.

– А не говорила ли вам звонившая, чтобы вы ни в коем случаене сообщали что-либо в полицию?

– Говорила.

– И вам даже после этого не показалось, что это капкан, вкоторый вас заманивают? Другими словами, вы не почувствовали некоторогонедоверия к тому, что вам предлагалось посетить незнакомый дом и войти в неготак запросто в два часа ночи, включить свет и располагаться как дома?

– Я же говорю, что в то время – нет. Позже – да.

– Насколько позже?

– Когда я добралась до дома, то стала думать о том, что мнепредстоит сделать. Эта женщина сказала, что парадная дверь не будет заперта. Ярешила посмотреть, была ли дверь открытой. Если да, то я вошла бы. Иначе – дажене хотела звонить…

– И когда вы дернули дверь, она была отперта?

– Да, и я вошла. В доме, казалось, никого не было. Яподумала, что надо найти ванную комнату.

– В чем хотела признаться миссис Пэрлин?

– Она ничего не говорила… То есть та, которая звонила мне,ничего по этому поводу не сказала. Она просто поставила меня в известность, чтоСара велела передать мне: мол, она хочет признаться и попросить прощения.

– Попросить у вас прощения?

– Да.

– И вам совершенно неизвестна та женщина, которая звонила?

– Нет. Она сказала, что Сара занята и…

– Да. Вы об этом уже говорили… Но не намекала ли эта женщинавам о том, кто она сама?

– Нет. У меня сложилось такое впечатление, что она работаетофицианткой в каком-то ресторане, где Сара устроила наблюдательный пункт. Ну,знаете, где бы она могла стоять у двери и подсматривать, ожидая. Вот и потелефону она сказала, что Сара стоит у окна и смотрит, не обманет ли ее тотчеловек, которому она звонила перед тем, как связаться со мной.

– У вас есть своя машина?

– Да. То есть… нет, она не моя. Просто машина, которой япользуюсь, когда мне надо.

– И вы оставили ее в полуквартале от этого дома, выше посклону?

– Да.

– Она вам ясно сказала – поставить ее за домом, выше посклону, так?

– Да, так.

– Смерть наступила мгновенно после выстрела, – констатировалМейсон. – Пульс совершенно не прощупывается. По расположению раны и направлениюпули можно сказать, что она не мучилась, даже не успела осознать… Но почему онасовершила это самоубийство?

– Я же говорю, мистер, что не знаю.

– А почему вы не можете рассказать всей правды полиции?

– Потому что… потому что у меня ужасный сумбур в голове, мистерМейсон. Сара была единственной, кто мог бы поручиться за меня в случае… ну, вслучае, если бы полиции удалось что-то раскрыть.

– И вы хотите, чтобы я сделал вид, будто ничего непроизошло. – Мейсон широким жестом обвел комнату, посмотрел на труп миссисПэрлин. – Только ради того, чтобы оградить вас от допроса полиции?

– Это ничему не послужит помехой, мистер Мейсон, если высделаете для меня благое дело, – сказала она. – Все равно уже ничем не помочьслучившемуся, не изменить ничего.

Мейсон, задумавшись, изучающе посмотрел на Опал. Наконецспросил ее:

– А эта миссис Пэрлин, у нее что – солидный опыт работы вкачестве экономки? Или когда-то у нее, возможно, были свои деньги, а потом еепостигла неудача и ей после этого пришлось идти работать экономкой?..

– Нет, насколько я знаю, она долгие годы работала экономкой.Помню, я заглядывала в ее профессиональную учетную карточку, когда мистерХоксли нанимал ее на работу.

Мейсон вернулся по коридору обратно в столовую. Руки –глубоко в карманах, голова – вперед. Санли последовала за ним с опаской и немоймольбой в глазах. Неожиданно Мейсон обернулся.