А потом десятилетняя девочка в самодельных турецких шароварах, с высоко поднятым над головой ножом, отважно залезла на каменную стену и уже собралась спрыгнуть вниз, но капитан успел схватить ее за пояс. Она действительно отправилась снимать скальп с Алмэя.

– Нет, моя дорогая. – Для наглядности он покачал головой. – Мы не станем этого делать.

– Haain-a?

– Нет. Ни за что. Никаких скальпов. – Он поднял Джоанну, опустил по другую сторону каменного барьера, а следом перебрался сам. – Снимать скальп крайне невежливо.

Капитан Кидд снова впряг Фэнси в повозку, собрал вещи и захлопнул откидной борт. Надо было как можно быстрее найти переправу через Бразос-ривер. Спускаться с холма пришлось на тормозах. На крутом склоне оглобли задрались почти вертикально, а на осях заскрипели тормозные колодки. Все, что находилось в повозке, кучей съехало вперед, к козлам. Крепко сжимая в руке револьвер, Джоанна тряслась в груде утвари, продуктов и одеял. Капитан разрядил оружие, однако так она все равно чувствовала себя увереннее. Измученные боем, грязные, оба выглядели так, словно только что вылезли из адского пекла. Пока повозка пробиралась среди красных камней и колючих кустарников, капитан мысленно молился, чтобы не сломалась стяжка и выдержал треснувший железный обод.

К счастью, молитва помогла: повозка благополучно спустилась на дорогу вместе с лошадьми и содержимым.

Нервы гудели, подобно телеграфным проводам на ветру, капитан чувствовал, что силы стремительно иссякают, а потому внимательно осматривал рощи виргинских дубов и искал тенистый уголок в зарослях ореха пекан. Дорога шла по северному берегу реки, скромно и угодливо обходя каждый бугорок, пробираясь между деревьями и не настаивая на собственном пути. Капитан смотрел вперед, готовясь отразить любое нападение и немедленно пристрелить каждого, кто покажется опасным. Однако пришла пора взять себя в руки, чтобы Джоанна видела его спокойным и уверенным. Кэддо похоронят Алмэя под кучей камней и тихо вернутся домой, в Оклахому. Когда-нибудь кто-нибудь случайно обнаружит кости, но так и не узнает, чьи они. Алмэй больше не сможет наживаться на детской проституции, так как серебряные деньги вышибли у него из головы подлые мозги. Hey hey hey! Сердце капитана наконец-то успокоилось.

Вечером он припудрил рану на лбу серым лечебным порошком и уснул мертвым сном, без обычных военных кошмаров, которые должны были явиться после боя, но почему-то сегодня обошли его стороной. Возможно, выбрали кого-то другого: просто этой ночью он не вписался в их маршрут.

Проснулся капитан утром в чистом, опрятном лесу, под высоким просторным пологом ореховых крон. Рядом мирно журчал впадавший в реку ручей, тихо шелестели листья молодых пеканов. Разбудил его звон колокольчика одной из пасущихся лошадей и настойчивый голос Джоанны:

– Ешь! Сейчас ешь!

Капитан принял из ее рук тарелку и медленно, осторожно принялся за еду. Голубой дым из печки низко стлался над землей и улетал вместе с ветром. Все в порядке, они с Джоанной живы и спокойно завтракают в роще, а молодые ореховые листья медленно танцуют над ними и над золотыми буквами «Целебные воды».

Он притронулся к правой брови. Рана немного опухла, но в целом не особенно беспокоила. При необходимости капитан по-прежнему мог работать не хуже молодого человека, однако времени на отдых и восстановление теперь уходило значительно больше. Да, требовалось как следует отдохнуть. Впереди ждал долгий путь.

Лошади нуждались в передышке и заботе не меньше его самого. Предстояло объяснить это Джоанне, так как равнинные индейцы не придавали лошадям особого значения: безжалостно загоняли их, а в конце концов съедали. Капитан провел ладонью по ногам Фэнси и Паши, проверяя, нет ли опухолей, не обнаружил ничего опасного и успокоился. В последний раз лошадей подковывали в Боуи, однако скоро предстояло сменить износившиеся подковы. Он с усилием выпрямился, почти слыша, как хрустят позвонки.

Сел на саквояж и прислонился спиной к колесу. В сознании по-прежнему продолжался бой, и, чтобы отвлечься, капитан зажег трубку. Покуривая и потягивая горячий кофе, с удовольствием наблюдал, как пасутся Паша и Фэнси. Джоанна совсем по-детски играла в ручье: плескалась, переворачивала камешки и пела. Чтобы успокоить нервы и настроить мысли на мирный лад, капитан вспомнил свою курьерскую службу, жену Марию-Луизу и дочерей. Что, если жизнь просто приносит известия? Продолжается ради того, чтобы сообщать новости? Возможно, мы получаем всего одно послание, которое приходит к нам при рождении, но мы не в состоянии понять, в чем оно заключается. Далеко не всегда послание имеет к нам непосредственное отношение, но мы должны пронести его по жизни, а в конце своих дней запечатанным передать дальше.

Капитан Кидд не успел по-настоящему отдохнуть, но пришла пора продолжить путь.

К середине следующего дня они приехали в место под названием Бразос-Ферри, где прежде работала переправа. Река извивалась зеленой лентой, дым от лесных порубок стлался низко и плавал на уровне головы. Парома не было, но на другом берегу, примерно в ста ярдах, куда их должно было отнести течение, виднелась площадка для переправы – на вид вполне надежная, с твердым дном. Река поднялась, а потому условия могли измениться: скопившиеся на дне кучи песка и ила, затонувшие деревья, тянувшие ветки, словно щупальца осьминогов, грозили стать непреодолимым препятствием.

Снова пришлось преодолевать реку собственными силами. Снова капитан отвязал Пашу и направил Фэнси в воду. Лошадка храбро боролась с течением, однако их все-таки унесло вниз. Джоанна подоткнула юбку и приготовилась прыгнуть в бурлящий поток, однако Фэнси справилась и вытащила повозку на сушу.

На другом берегу поехали по Лампасас-роуд, минуя Меридиан-роуд. Очень хорошо: впереди ждал город Дюран – довольно большой и многолюдный. Капитан искренне надеялся, что в карманах у жителей звенели монеты.

Прошел небольшой дождь, и снова на кончиках переживших зиму листьев виргинских дубов повисли капли. Эти деревья никогда не сбрасывали листву, капитану доводилось видеть их зелеными даже под снегом.

Запрокинув голову, Джоанна смотрела в прикрытое лиственным пологом дождливое небо, на лице отразилось настороженное изумление. Она тихо пробормотала что-то на языке кайова. Так много воды, такие огромные деревья, такой властный дух. С раскидистых веток, словно драгоценности, сыпались блестящие капли.

– Дерево, – произнес капитан. Снял старую широкополую шляпу, провел ладонью по белым, тонким, как паутина, волосам, и вернул шляпу на место.

– Да. Делево, делево.

Он показал пальцем.

– Сосна. Дуб. Кедр. – Сначала общее понятие, а затем отдельные виды.

– Да, Кеп-дан Кидд.

Во время долгой дороги капитан показывал пальцем то на Пашу, то на свой нос, то на бекон и все называл. Казалось, девочка и прежде слышала английский язык, но необходимо было обновить память.