будете?

— Этой осенью, как все люди.

— На свадьбу не приглашай — всё равно не приду, чтоб идиотом не выглядеть и не создавать идиотской ситуации. А вот подарок от меня будет — ведь, скоро еду в Париж! Тебе что привести, Софья Николаевна? Ладно, сам что придумаю — коль тебе стеснительно.

Робко-несмело:

— Спиридон Емельяныч, часто жалится, что струмент плотничий, да столярный — очень плохой…

Раздражённо:

— Да, что ты всё заладила — «Спиридон Емельяныч», да «Спиридон Емельяныч»? Свет на нём клином сошёлся, что ли⁈ Ладно, я подумаю.

Окинув с сожалением стены кабинета «Отдел главного технического консультанта», где уже привык-обвыкся:

— Извини, но сейчас некогда — придётся потерпеть моё присутствие. После Парижа же — съеду я от тебя со всем своим хозяйством.

А ведь кроме кабинета — секретариат, архив, техническая библиотека, «Отдел надомной-кустарной промышленности», «Отдел по связям с общественностью»… Оброс я бюрократическими структурами!

— Да, я тебя не гоню.

— Дело не в гоньбе — чтоб лишних разговоров не было. Да и свободных номеров в «Красном трактире» добавится — от приезжих уже не протолкнуться.

Вздохнув, соглашается:

— Да, многое у нас изменилось — как ты из польского плена вернулся, Серафим Фёдорович… Разве бы Спиридон Емельяныч сюда приехал и меня нашел, если бы не ты?

И, поклонившись в пояс:

— Спасибо тебе большое!

С ответным лёгким поклоном, кивком головы скорей:

— И тебе спасибо, Софья Николаевна. Если бы не приголубила ты меня — давно б, уже женили и, как знать…

Где бы подходящее помещение найти? Или, быстренько и наскоро что-нибудь специально под офис себе построить?

Вернувшись несолоно хлебавши от Софьи Николаевны домой, заперся в схроне диаконника Благовещенского Храма и, полночи работал на компе — прежде чем идти спать.

Кстати, со слов Отца Фёдора — которого очень осторожно расспросил о ходящих сплетнях по поводу наших с Софьей Николаевной отношениях — авторитет мой у местных ничуть не пострадал, ибо те считали, что я «живу» с Графиней — с Лизкой то есть. Иль, даже вообще — нашёл себе москвичку или ленинградку.

«А чего бы он тогда в Губернию ездит или по столицам зачастил, если не к бабам?».

* * *

С утра «с повинной» пришёл Кузька Домовёнок и открыл было рот:

— Серафим, я это… Того… Ну, как там его?

Хоть и зол был на него зело, со всей возможной доброжелательностью:

— «Больше не будешь»?

— Да, я…

— Тогда садись за стол, позавтракай с нами.

За завтраком, говорили об чём угодно, только не о делах и тем более — о том досадном эпизоде.

Проводив Отца Фёдора на службу, я стараясь не быть слишком занудно-нравоучительным, сказал:

— Мудрецы не совершают ошибок, умные учатся на чужих ошибках, дураки — на собственных.

Тот, понурясь:

— Так, значит — я дурак?

— Если осознаёшь это — то уже не совсем дурак, Кузьма.

— Полудурок?

— Хахаха! — ерошу ему непослушные вихры, — будем считать, что ты — просто слишком молод. Молодость же — единственная «болезнь», которая проходит сама по себе.

Тот, вдруг пытливо на меня поглядывая:

— А ты, Серафим? Ведь ты ещё молодой, а уже… Мудрее и опытней, чем даже дядька Клим — старший тебя в половину?

Мда… Уел он меня!

Легко быть умным и даже мудрым — имея за плечами семьдесят с небольшим годков.

— Мне «помогли» стать мудрее и опытнее, но сейчас разговор не об этом. Ты газеты читаешь?

— Целиком — нет.

— И правильно делаешь!

Протягиваю ему номер «Правды» со статьёй Осинского «Американский автомобиль или российская мототелега?»:

— Появилась угроза — куда более серьёзная, чем твой необдуманный поступок.

Прочитав, Домовёнок поднял на меня глаза по полтиннику:

— Он, чё? Дурак⁈

— Возможно. Но сейчас мы должны, не выясняя степень адекватности этого товарища -нанести ответный удар и, заодно — заявить о себе на всю страну. Я тут «накорябал» кое-что…

Протягиваю ему черновик статьи: «О нашей российской мототелеге, немножко о себе и всю правду о лоббистах американского капитала в СССР».

— … Прочитай и если возразить или добавить нечего, от твоего имени опубликуем в «Технике — молодёжи».

— В «Технике — молодёжи»⁈ Ух ты, как здорово!

Это издание литературной группы «Конструктивисты», где я числился одним из редакторов и частенько публиковал «иновременные» статейки из «старых» советских журналов «Техника — молодёжи», «Моделист-конструктор», «Юный техник» и «Юный натуралист», вмиг стало очень популярным. Возможно, даже популярнее чем «Правда».

— В ней самой. А оттуда уже перепечатают другие издания.

* * *

Время до обеда убил в Ульяновском «Театре рабочей молодёжи» — первом и пока единственным на всём советском пространстве, уточняя с Певницким Аристархом Христофоровичем сценарий спектакля «Большая перемена» и побывав на репетиции.

Спектакль должен состояться буквально через несколько дней — на выпускном вечере Ульяновской трудовой школы второй ступени, когда «путёвку в жизнь» получат около тридцати человек — в том числе и большая часть наших комсомольцев «первой волны».

Как понятно из названия, сценарий был скопиратен с одноимённого советского фильма (после соответствующего переформатирования под текущую реальность, разумеется) и обильно насыщен песенками «про школьную пору» того же происхождения. Кроме того, я хочу по памяти написать сценарии «Доживём до понедельника», «Сто дней после детства», «Приключения Электроника», «Гостья из будущего»… И опубликовать под своим литературным псевдонимом Артур Сталк.

А то, «старорежимные» спектакли — ныне не в моде, а новые «пролетарские», это чаще всего — полный трэш-угар.

Ну и опять же: лишний гонорар — никак не помешает моей прогрессорской деятельности, а даже как бы — не совсем наоборот.

* * *

После обеда планировал с часок кемарнуть, да засесть за комп — запиливая кое-какие «заклёпки»…

Да, не тут-то было!

Стакан с чаем поднести ко рту не успел, откусив кусок сахара, как прибежал милиционер и с порога:

— Тебя наш Кац вызывает — начальство с Губернии приехало.

— Товарищ Погребинский, что ли? Что-то, он к нам зачастил…

— Он самый и ещё несколько больших начальников.

Милиционер, хорошо знакомый по позапрошлому разгрому банды — не уходил, подводить его не хотелось — поэтому тотчас стал собираться, на ходу допивая чай, да общаясь:

— Ладно, я сейчас быстро… Сам-то как, Антип?

— Да, помаленечку.

— Как плечо?

— Свербит к непогоде, а так ничё.

— Семейство то, не прибавилось?

— Да, как ему не