марраном»[2015]. То, что он был марраном, не вызывает сомнения, вполне вероятно и то, что он был из Толедо, но кроме этого мы не можем сказать ничего. Похоже, что Карриасо пришел к своему выводу, потому что считал, что автор этой хроники выказал прекрасное знакомство с событиями в Толедо в 1449 г. Но эти сведения и эти мнения, несомненно, разделялись многими марранами, внутри и вне Толедо. Осведомленные конверсо при дворе Хуана II или близкие знакомые Алонсо де Картахены должны были сообщить многим другим конверсо о том, что они знали и думали об этих критических событиях.

Это, однако, может быть применено только к современникам толедского мятежа. Те, кто процветал после 1500 г., не имели доступа к таким источникам. Карриасо, вне сомнения, принял это во внимание, поэтому думал, что только толедец, знакомый с положением вещей, мог проявить где-то около 1500 г. такое детальное знакомство с этими событиями. Но это предположение не помогает объяснить изменения, сделанные автором хроники.

Помимо близкого знакомства с деталями, что невероятно даже для толедца, который пишет около 1500 г., мы также должны спросить, какой интерес у автора и его читателей могут вызвать такие детали. Что, к примеру, может побудить автора Краткой версии в 1500 г., после того как столько воды утекло, безапелляционно утверждать, — не слишком совпадая с его источником, — что Сармьенто помогал мятежникам с самого начала, в частности помог им захватить городские ворота и башни?[2016] И что же могло настолько заинтересовать его, учитывая то, что он писал около 1500 г., чтобы включить в свое резюме такой пункт, как условия займа королевской казне, по которым от богатых жителей требовалось заплатить по десять дублонов, от бедных — по два, пункт, который невозможно найти ни в одном источнике, имеющем дело с толедским мятежом? Такие детали не могли представлять интереса для автора, который разделял точку зрения Каррильо о том, что мятеж вспыхнул из-за ссоры по поводу привилегий — ссоры второстепенного значения перед лицом национальной опасности, о которой говорил Альваро, что определенно делало его правым. С другой стороны, внимание, которое составитель хроники уделил способу сбора денег для займа, и в особенности тот факт, что должны были платить и бедные, «которые не могли платить» и «поэтому восстали»[2017], предполагает, что он возлагал ответственность за восстание на Альваро де Луну, которого считал безжалостным правителем, лишенным здравого смысла и способности здравого суждения. Такая разница в оценках, безусловно, интересовала людей, живших во время народного возмущения и являвшихся активными участниками конфликта. Для них сущность различной информации была практически самоочевидна. Но через пятьдесят лет после событий? Кто будет делать из этого выводы, к которым автор хроники подталкивал своих читателей, а главное — вывод, что конверсо, которых он даже не упоминал, нельзя упрекнуть за мятеж?

Защита религиозной репутации конверсо от клейма ереси должна была, конечно, интересовать конверсо в 1500 г. (т. е. во время инквизиции) не меньше, если не больше, чем в любой предыдущий период. Но пошел бы он тем путем, которым пошел наш автор? Он мог бы опустить некоторые дискредитирующие пассажи из текста «Хроники Сокольничего» под тем предлогом, что он не считал их достаточно важными, чтобы быть включенными в сокращенный текст. Но сделать пропуски в таком объеме — и, более того, фальсифицировать официальный документ, который заключает в себе тотальную атаку на конверсо, да еще такую, которая обвиняет их в религиозных извращениях, — совсем другая история. Марран, пишущий историческую хронику в 1500 г., не позволил бы себе такого, потому что в те времена неправильное толкование таких обвинений, какие перечислены в Петиции, могло быть воспринято как попытка скрыть ересь, чье существование было засвидетельствовано не только этим документом, но и инквизицией. При помощи простой дедукции составитель этого текста мог быть обвинен в помощи и приукрашивании еретического движения, и, таким образом, его заведомо ложная редакция — и, следовательно, вводящая в заблуждение презентация текста — могли послужить основой для более широкого обвинения, могущего быть выдвинутым против него. Ясно, что никакой автор в 1450-х и 1460-х гг. не рискнул бы подвергнуться такой опасности.

Исходя из всех этих причин, мы считаем, что Краткая версия была подготовлена десятилетием или несколько позже после толедских волнений. Насыщенная сведениями, спорными вопросами и намеками, которые могли быть известны или понятны только современникам — и особенно тем, для кого эти беспорядки и их последствия были частью личного опыта, — Краткая версия не могла быть написана в период, слишком удаленный от событий. Следовательно, мы приходим к выводу, что эпизод, касающийся погребения Альваро де Луны в Толедо, был добавлен одним из более поздних копиистов, который поддался соблазну внести свой вклад в работу.

III. Хроника Хуана II

I

Самый обширный и, безусловно, самый информативный из имеющихся у нас документов о периоде Хуана II — хроника этого царствования, обычно приписываемая историку XV в. Пересуде Гусману. На самом деле, Гусман был только одним из редакторов этой хроники, которую составляли и изменяли несколько человек, и проблема различных редакций этой работы заслуживает отдельной дискуссии. Здесь мы ограничимся несколькими наблюдениями, касающимися второй части хроники, охватывающей период 1434–1453 гг., потому что эта часть включает в себя все, что хроника сообщает нам о марранах.

Нет никаких причин оспаривать утверждение, которое впервые высказал Галиндес де Карвахал, что эта часть «Хроники Хуана II» базируется на версии «Хроники Сокольничего»[2018], вопрос только — какой версии?

Кроме сокращения оригинальной «Хроники Сокольничего» (известного сегодня как просто Сокольничий) и его Abbreviatión (о котором мы говорили), в нашем распоряжении имеется также «Переработанная версия Сокольничего» — пересмотренный текст оригинальной хроники, который дошел до нас только частично: он заканчивается 1439 г. Он основан на более широком отчете о правлении Хуана II, чем тот, что отражен в сохранившейся «Хронике Сокольничего», и, судя по стилю, порядку глав и последовательности описанных событий, видно, что хроника следует за Переработанной версией с начала 1433 по 1439 г.[2019]

Однако с того момента, когда Переработанная версия заканчивается, мы можем сравнить хронику с Переработанной версией и с Краткой версией, и в этой части мы тоже находим разделы, несущие на себе печать работы Каррильо. Число глав почти то же, что и в «Хронике Сокольничего», и некоторые пассажи повторяются почти с точностью, но они часто прерываются разделами или пассажами, которые сформулированы совсем по-другому, или представлены в значительно более подробном виде, или вообще не фигурируют в «Хронике Сокольничего». Исходя из этого, мы должны заключить, что редактор