этого документа в адрес марранов. Более того, он избежал всякого упоминания о конверсо, так что читатель не смог бы даже заподозрить, что этот список жалоб, поданный мятежниками королю Хуану II, имеет какое-либо касательство к марранам.

Хроника следует той же линии утаивания вопроса и имени конверсо и тогда, когда она представляет условия соглашения, заключенного между мятежниками и принцем Энрике, в силу которого тому было позволено войти в Толедо. Так, в то время как «Хроника Сокольничего» говорит, что согласно этим условиям «никому из конверсо, которые были высланы из города, никогда не будет позволено вернуться туда», хроника говорит, что было договорено, что «никто из тех, что были высланы»[2039] (не упоминая того, что речь идет о марранах), не сможет вернуться в город, добавляя к этому причину: «потому что они следовали приказам Магистра»[2040] (в точности так, как в Краткой версии!). И снова: «те, кого лишили права на возвращение», были его лишены не потому, что были марранами, а потому, что были сторонниками Альваро или, точнее, врагами Сармьенто, его клики и его режима. Более того, если согласно «Хронике Сокольничего» в соглашении было специально отмечено, что уволенные конверсо никогда не смогут заново занять посты, которые они занимали в Толедо, «Хроника Хуана II» не говорит о том, что должностей были лишены не конверсо, а какие-то сторонники Альваро, которых изгнали из города. Из этого следует, что даже тогда, когда хроника касается вопроса общественных должностей, она избегает упоминания конверсо, хотя только они были лишены права на должности в Толедо, и хотя особый закон («Толедский статут») был издан против них с этой целью.

Таким образом, «Хроника Хуана II» пошла значительно дальше, чем «Хроника Сокольничего» и Краткая версия в устранении из текста имени марранов и их проблемы, а также оказалась более резкой, чем другие версии, в обвинении Альваро де Луны в возникновении толедского мятежа. Становится ясным, что редактор этой «Хроники Хуана II» был одновременно ярым противником Альваро и стойким сторонником конверсо. Кем он был?

На то, что он был марраном, указывает его стремление скрыть любое мнение, действие или связь, которые могут клеветать на конверсо, и это также отмечено его попытками свалить всю вину за мятеж на Альваро де Луну. Мы увидим, что отношение к Альваро со стороны конверсо, и в особенности со стороны их лидеров, вскоре после мятежа стало меняться с исключительно позитивного на крайне негативное. Наш автор принадлежал к тем марранам, которые пережили эту перемену.

III

Мы видим, что до сих пор «Хроника Хуана II» не дает нам новой информации о марранах, кроме той, что мы можем почерпнуть из способа, которым редактор представляет события в Толедо — или, скорее, мятежа 1449 г., — никогда прямо не называя конверсо. Другую и более существенную информацию мы получаем из следующей части рассказа, начиная с соглашения, которое инфант Энрике достиг с Перо Сармьенто по поводу отъезда последнего из города.

Этому соглашению предшествовал разговор между Сармьенто и доном Лопе де Барриентосом, епископом Куэнки и советником инфанта в то время. То, что этот разговор имел место, мы знаем также из Сокращенной версии, и согласно последнему, епископ выбранил Сармьенто за «большие злодеяния и неподчинение королю»[2041]. Из этой единственной ремарки в Краткой версии мы можем вывести, что резкая критика бунтовщика Барриентосом относилась только к преступлениям Сармьенто против короля, т. е. его политическим преступлениям, а не к его агрессивным действиям против какой-либо специфической группы толедского населения. Отчет об этих обвинениях, брошенных Барриентосом лидеру мятежников, представленный в хронике, дает нам совершенно иную картину.

Хроника в подробностях сообщает, что якобы сказал епископ, и именно здесь, приводя слова епископа, хронист дает нам ключ для реконструкции многих событий в Толедо. Этот детальный отчет не был взят из оригинальной «Хроники Сокольничего», потому что, как мы считаем, в противном случае мы бы нашли в Краткой версии хотя бы краткое резюме об этом. Кажется вероятным, что хотя бы часть из этого включена в Переработанную версию — т. е. текст «Хроники Сокольничего», который был отредактирован Барриентосом и который, по нашему мнению, служил главным источником для «Хроники Хуана II» (т. е. начиная с 1435 г.). Поскольку хроника здесь цитирует те самые слова, которые епископ будто бы сказал Сармьенто, мы должны рассматривать епископа как того, кто, по всей вероятности, включил их в Переработанную версию.

Итак, мы видим, что события разворачивались следующим образом: когда Барриентос прочитал короткую ремарку в «Хронике Сокольничего» о его разговоре с лидером мятежников (возможно, такую же ремарку мы находим в Краткой версии), он почувствовал необходимость представить более полный отчет об окончательном разговоре, который он имел с Сармьенто — разговор, которому мы можем приписать историческую важность. В результате он подготовил расширенную декларацию о том, что произошло во время той встречи, и эта декларация, включенная в Переработанную версию, была скопирована в «Хронику Хуана II».

Так, согласно хронике, епископ сказал мятежнику:

«Ты, Перо Сармьенто, совершил большое предательство против нашего Господина, Короля, кто доверил тебе этот город Толедо. После того, как ты получил его, ты ограбил, разорил и убил многих людей, уважаемых граждан этого города, и самое главное, ты вторгся в церкви и монастыри, забрав оттуда имущество граждан, которые принесли его туда, чтобы защитить его от тебя».[2042]

Если под термином «уважаемые люди» подразумевались исключительно, или в первую очередь, конверсо, что, несомненно, и было, мы можем заключить, что как только марраны поняли, что Сармьенто вознамерился обогатиться за их счет, они попытались спрятать все самое ценное в церквях и монастырях. Разумеется, они надеялись, что Сармьенто не посмеет вторгнуться в религиозные убежища и забрать оттуда доверенные им ценности. То, что это было тщетной надеждой, ясно из вышеупомянутой декларации. Сармьенто проявил не больше уважения к церковным институциям, чем к частным лицам, так как речь шла о краже собственности конверсо, которых он поставил вне закона.

В следующей части обвинения епископа мы находим дополнительные сведения о том, что случилось в Толедо, и в частности о том, что произошло с марранами. Это, по нашему мнению, прямо относится к вопросу об их религиозной правоверности. Там сказано:

И тебе было недостаточно забрать их имущество, но ты также казнил уважаемых граждан, часть из них ты повесил, других сжег живьем, без судебного разбирательства и без какого-либо оправдания их казни.[2043]

Смерть на костре была наказанием, положенным осужденным еретикам, и хронист, конечно, знал, что