сторонам смыкались все теснее. Никто не видел, как мы свернули на боковую дорожку, под тень пальм и разросшихся кустов. Преодолев множество прихотливых извивов, мы добрались до запряженной ослами тележки, так искусно укрытой от глаз, что я сам не сумел ее разглядеть – лишь почувствовал резкий запах кореньев и свежего навоза. Ослы были хорошо обучены и прекрасно подходили для воровского промысла: они не ревели и ни единым звуком не выдавали свое присутствие.

Близко к пещере тележка подъехать не могла. Нам пришлось ощупью пробираться сквозь жмущиеся друг к другу стволы и переступать через выпирающие из земли корни. Сам бы я пещеру не заметил, но Визи Фенквор остановился перед взгорком и отвел в сторону занавес из ползучих переплетенных побегов, за которым зияла заваленная камнями дыра, куда можно было пролезть на четвереньках.

Мы зажгли прихваченные с собой факелы и на карачках протиснулись в дыру. Первым шел Визи. К счастью, сезон дождей еще не настал, так что в пещере было сухо, и мы почти не перепачкались, лишь слегка измазали плащи землей – вполне подходящий для крестьян вид.

Кое-где в пещере валялись упавшие с потолка обломки, и в таких местах мне, человеку высокому и дородному, трудно было протиснуться. Неизвестно, сколько мы прошли, но вдруг Визи Фенквор остановился и встал во весь рост перед гладкой, сложенной из камней стеной, в которой виднелись едва заметные ступени.

Мимо него скользнула вперед Виксила. Поднялась по лестнице, и я последовал за ней. Свободной рукой она провела по плоской каменной плите на потолке. И большая плита бесшумно приподнялась, словно крышка сундука. Виксила погасила свой факел и положила его на верхнюю ступеньку, а потом осторожно заглянула в ширившуюся щель, откуда проникал тусклый неровный свет. Когда невидимый механизм полностью поднял плиту, Виксила юркнула наружу и махнула нам рукой.

Выбравшись из лаза, мы оказались в тени огромной колонны в глубине храма. Вокруг не было ни жрецов, ни дев, ни их клиентов, но откуда-то издалека доносилось гудение голосов. Статуя Лениквы, обращенная к нам своим божественным задом, восседала на высоком постаменте в центре зала. Перед ней трепетали алтарные светильники – судорожно дергались золотые, синие и зеленые языки пламени, – отчего тень бога извивалась на полу и задней стене, словно исступленный гигант совокуплялся в танце с невидимой партнершей.

Виксила нащупала тайную пружину и нажала; каменная плита так же бесшумно вернулась на место, и теперь ее было не различить на ровном полу. Мы втроем прокрались вперед, держась в скачущей тени божества. В зале по-прежнему никого не было, но шум из открытых боковых дверей становился все громче: уже различались веселые крики и истеричный смех.

– Действуй, – шепнул Визи.

Я достал из кармана кувшин, острым ножом сковырнул запечатанную воском пробку (она наполовину сгнила от времени и потому поддалась легко) и высыпал содержимое на нижнюю ступеньку постамента позади Лениквы: бойкая и блестящая бледная струйка дрожала и колыхалась в тени божества. Опорожнив кувшин, я поджег порошок.

Огонь вспыхнул мгновенно и ярко. В зале словно раздался сильнейший беззвучный взрыв, в ноздри шибануло склепным смрадом, и в тот же миг воздух вокруг наполнился колышущимися призраками. Мы пошатнулись, задыхаясь от невыносимой вони. Чудовищные фигуры проходили прямо сквозь нас, пролетали над нами, но были совершенно нематериальны. Они устремились во все стороны, как будто каждая крупица горящего порошка породила отдельное привидение.

Торопливо прикрыв носы квадратными лоскутами толстой ткани, прихваченной по указке Визи специально для этой цели, и отчасти восстановив свою обычную бесшабашность и бесцеремонность, мы двинулись вперед сквозь колышущиеся сонмы чудищ. Вокруг извивались сладострастные синие упыри. Над нами нависали полуженщины-полутигрицы. Двухголовые и треххвостые чудища, гули и злые духи, корчась, вырастали до самого потолка, перекатывались, сливаясь с другими неведомыми призраками, парившими пониже. На полу свивали щупальца и брызгали мерзкой слизью зеленые морские твари, похожие на помесь утопленника с осьминогом.

Послышались испуганные вопли служек и гостей, нам навстречу стали попадаться голые мужчины и женщины, которые в ужасе мчались к выходу прямо сквозь призрачное воинство. Те, кто сталкивался с нами лицом к лицу, в испуге отшатывались, будто мы и сами превратились в невыносимо жутких страшилищ.

Первыми мчались голые юнцы. Следом топотали купцы и старейшины в летах, лысые, пузатые, кто-то в исподнем, кто-то в торопливо накинутом плаще, не прикрывавшем ничего ниже пояса. С воплями неслись к дверям женщины, худые, пышные, полногрудые. Мы порадовались, заметив, что пояса целомудрия ни на одной нет.

Последними бежали жрецы и стражи – евнухи успели побросать свои серпы, рты у них были раззявлены в пронзительном крике. Ослепнув от страха, спешили они мимо, следом за остальными, не обращая на нас ни малейшего внимания. Вскоре бегущие скрылись за завесой порожденных порошком призраков.

Уверившись, что в храме не осталось ни служек, ни клиентов, мы отправились в ближайший коридор, где все двери стояли нараспашку. Разделившись, проверили каждую комнату, выискивая на разворошенных постелях и заваленных одежками полах золотые, изукрашенные драгоценными камнями пояса. Встретившись в конце коридора, побросали добычу в прочный, но тонкий мешок, который был у меня за пазухой. Не все призраки успели растаять, и их очертания становились все жутче, они роняли нам на головы свои чудовищные конечности и потихонечку развеивались.

Вскоре покои, отведенные девам, закончились. После третьего по счету коридора в моем мешке лежало тридцать восемь поясов. Одного не хватало, но остроглазая Виксила углядела блеск инкрустированной изумрудами пряжки среди сваленных в кучу предметов мужского туалета под ногами тающего волосатого сатира. Последний пояс она добыла и дальше несла его в руке.

Мы поспешили обратно в зал со статуей Лениквы, понадеявшись, что он уж точно пуст. Каково же было наше замешательство, когда мы обнаружили там верховного жреца: Маркванос (Виксила знала его по имени), стоя перед алтарем, размахивал длинным бронзовым жезлом фаллической формы – знаком своего сана – и отвешивал направо и налево тумаки не успевшим развеяться призракам.

С громким воплем он бросился на нас, замахнувшись на Виксилу, но та проворно скользнула в сторону, избежав ужасного удара, который грозил проломить ей череп. Верховный жрец запнулся и едва не упал. Повернуться он не успел – Виксила с размаху ударила его по выбритой голове тяжелым поясом целомудрия, который все еще сжимала в правой руке. Маркванос рухнул, как бык под резаком мясника. Его распростертое на полу тело слегка подергивалось, из раны на голове, где отпечаталась драгоценная пряжка, ручейками лилась кровь. Мы не стали задерживаться и проверять, умер ли он, и