родной батюшко,

У тя была на роду-ту родна матушка,

35 У тя были на роду да родны братьиця,

У тя были на роду да родны сестрицюшки,

У тя был на роду хрёсной батюшко,

У тя была на роду да хрёсна матушка.

Было-жило у ко́роля деве́ть сыноф,

40 Зародилсэ ты у ко́роля десятой сын,

Ишше на́ имя Михайлушко сын Петровиць жа.

Нехто тебя, Михайлушка, не возьлю́били,

Нехто тебя, Петровиця, невознавидели:

Хотели Михайлушка конём стоптать,

45 Хотели тебя, Петровиця, саблёй вострою,

Хотели Михайлушка топором тёсать,

Хотели Петровиця ф котьли варить.

Брали тебя ненюшки-мамушки на руцюшки,

Понесьли тебя, Михайлушко, на улоцьку.

50 Жжалеласе-зболеласе я, родима́ сестра,

Ишше на́ имя Настасья доць Петровисьня;

Брала тебя, Михайлушка, на белы руки,

Уносила тебя, Петровиця, в нову горьницю,

Поила тебя корьмила до пети годоф,

55 До пети годоф кормила до шести лето́ф;

Стал-то Михайлушко конём владеть,

Стал-то Петровиць саблей вострою».

Воспрого́ворит Михайлушко сын Петровиць:

«Уж ты ѓой еси, сёстра моя родимая!

60 Мне-ка дай блаѓословленьицё

Мне отбить, мне отлить крофь тотарьцькую,

Мне отбить, отмесьтить крофь християньскую

У того ли у Идо́лишша проклятого».

Он пошол на заставушку;

65 Стоял на заставушки ровно три года,

Билсэ-ратилсэ с Идолишшом проклятыим.

Тут его потребили. Он поехал ф цисто́ полё; сестра поехала провожать брата. Доехали они до циста́ поля Кули́ко́ва, и сестра простилась с братом. Брат поехал —

Только дым столбом, да курёва́ стоит.

Прилетело три ворона, три тотарина,

Уносили Настасьюшку доць Петровисьню,

70 Посадили Настасью за рокитоф куст.

Сле́зно сплакалась Настасья доць Петровисьня:

«Кабы было у меня два братца два родимыих,

Кабы был у меня Захар да Лука Петровичи,

Не́ дали меня, да родимо́й сёстры,

75 Трём тотарёвам поганым на поруганьё».

Выскоцил тотарин из бела шатра,

Из бела шатра ис поло́тьняна,

Говорил татарин таковы реци:

«Ты не плаць, не плаць, Настасьюшка доць Петровисьня!

80 Заутра́ мы со дружьямы будём дел делить,

Будём дел делить, да станём пай паи́ть:

На одну куц́ю положим красна золота,

На другу куцю положим циста се́ребра,

На третью куцю положим тебя, девицю.

85 Кабы ты, девиця, мне досталасе,

Увозил бы тя, Настасьюшку, в свою волось,

В свою волось, Петровну, не во верную,

Отдал бы я тебя во холуйки жить,

Во холуйки жить тебя бы, во служаноцьки,

90 Во служаноцьки тебя бы вековесьния».

Росплацитьц́е Настасья доць Петровисьня:

«Кабы было у меня два братца два родимыих,[542]

Кабы был у меня Захар да Лука Петровици,

Не́ дали меня, да родимо́й сестры

95 Трём тотарёвам поганым на поруганьё».

Выскоцил тотарин из бела шатра,

Из бела шатра ис поло́тьняна,

Говорил татарин таковы реци:

«Ты не плаць, не плаць, Настасьюшка доць Петровисьня!

100 Заутра́ мы со дружьямы будём дел делить,

Будём дел делить, да станём пай паи́ть:

На одну куцю́ положим красна золота,

На другу куцю положим циста се́ребра,

На третью куцю положим тебя, девицю.

105 Кабы ты, девиця, мне досталасе,

Увозил бы тя, Настасьюшку, в свою волось,

В свою волось, Петровну, не во верную,

Взял бы тя, Настасьюшка, во замужесьтво,

Во замужесьтво и во обруц́есьтво».

110 Росплацитьц́е Настасья доць Петровисьня:[543]

«Кабы было у меня два братца два родимыих,

Кабы был у меня Захар да Лука Петровици,

Не́ дали меня, да родимо́й сёстры,

Трём тотарёвам поганым на поруганьё».

115 Выскоцил тотарин из бела шатра,

Из бела шатра ис поло́тьняна,

Говорил татарин таковы реци:

«Ты не плаць, не плаць, Настасьюшка доць Петровисьня!

Заутра́ мы со дружьямы будём дел делить,

120 Будём дел делить, да станём пай паи́ть:

На одну куцю́ положим красна золота,

На другу куцю положим циста се́ребра,

На третью куцю положим тебя, девицю.

Кабы ты, девиця, мне досталасе,

125 Увозил бы тя, Настасьюшку, в свою волось,

В свою волось, Петровну, не во верную,

Отдал бы тя, Настасьюшку, во царици жить,

Был бы я, Настасьюшка, цярём служить,

Взял бы тя, Настасьюшка, царицёю».

130 Не туця-та стуцилась, не гром гремит,

Не гром згремел да цястой дожжик лил;

Кабы гром-от гремел, да цястой дожжик шол;

Кабы цястой дожжик шол, дак бы грат летел:

Приехал брателко родимыя,

135 Ишше на́ имя Михайлушко.

Взял он перьвого тотарина конём стоптал,

А другого тотарина копьём сколол,

Третьёго тотарина ножом сколол,

А ножом сколол да ф котли сварил.

140 Брал он сестрицю родимую за белы́ руки,

Выводил из-за бела́ куста,

Садил да на добра коня,

Поежал он да ис циста́ поля.

234. ИВАН ДУДОРОВИЧ

Ишше жил-был Дудорушко, не славилсэ,

Он не славилсэ Дудорушко, состарилсэ,

Как состарилсэ Дудорушко, преставилсэ.

Оставаласе ёго любима семья,

5 Любима ёго семья, да молода жона;

Во вторых, у ёго осталось цядо милоё,

Цядо милоё осталосе, либимоё,

Ишше на́ имя Иванушко Дудоровиць.

Он ходил-гулял по улёцьки по ши́рокой,

10 Он ходил да сьтрелял сьтрелоцьки калёныя.

Он засьтре́лил на хоромы на высокия,

Он засьтре́лил на полаты на белокамянны;

Кругом етой он полатушки похаживал.

Выходила тут Настасья на красно́ крыльцо,

15 Говорила тут Настасья таковы реци:

«Ты цёго же, Иванушко, поскакивашь,

Ты на наши на хоромы фсё посматривать?» —

«Уж ты гой еси, Настасья Митреяновна!

Я засьтре́лил свою сьтрелоцьку калёную

20 Шьшо на ваши на хоромы на высокия,

Я на вашу на полату белокамянну».

Выходила тут Настасья со красна́ крыльця,

Шьшо брала она Ивана за белы́ руки.

По приступкам Ванька шол — приступки ломятце,

25 По сеням-то Иван шол да сени дыблютце,

Сени дыблютце, новы́