«Ишше где моя ма́тёнка родимая,

Ише на́ имя Марья-сьвет Васильёвна?»

Ею стали бабушки убайкивать,

Ею стали мамушки улюлькивать:

«Уж ты гой еси, кнежно дитё Настасья доць Романовна,

55 Сколь хитра-мудра да девети годов!

Как ушла твоя мать да в тёплу спалёнку».

А бросалосе кнежно дитё во спалёнку, —

Тёплая спалёнка да не ото́мкнута,

Пуховы периноцьки не усланы,

60 Соболино одеялышко не розо́гнуто.

Тут пришло княжно́ дитё росплакалось:

«Во посьледьнёй раз мать байну вымыла,

Во посьледьнёй раз мать косу выплела,

Во посьледьнёй раз да ленту у́вила,

65 Цьветно платьицё да снаряжаласе!»

От пришло княжно дитё росплакалось,

Жалобнёшенько да прицитаюци.

Как пошло кнежно дитё во банёнку, —

Тёпла банёнка да не ото́мкнута,

70 Клюцёва вода да не изьдёржана,

Как бело́м мылом не умываласе,

В цьветно платьицё не одеваласе.

Тут пошло княжно дитё росплакалось,

Жалобнёшенько да прицитаюцись:

75 «Во посьледьнёй раз мать байну вымыла,

Во посьледьнёй раз да косу выплела,

Во посьледьнёй раз да ленту у́вила!»

Как приходит в полату в белокамянну

Ко тому ли ко батюшку к родимому:

80 «Уж ты ѓой еси, батюшко родимой мой,

Ты скажи мне где ро́дна матушка,б

Уж ты грозной кнезь Роман Михайловиць!

Ише где моя да ро́дна матушка?»

Ей спроговорит батюшко родимыя:

85 «Уж ты ѓой еси, Настасья да доць Романовна

Сколь хитра-мудра да девети годов!

Как ушла твоя мать да во Божью ц́ерьковь».

Вот бросалось кнежно дитё в Божью ц́ерьковь,

Отворят дубовы да дв́ери на́-пяту,

90 Она крес кладёт да по-уцёному,

А поклон ведёт да по-писаному,

Шчо молитвы творит да всё Исусовы:

«Уж вы здрасвуйте, попы, отци духовныя!

Уж вы зрасвуйте, прицятьники ц́ерьковныя!

95 Уж вы зрасвуйте, народ, все люди добрыя,

Уж вы ближныя суседы порядо́вныя!

Не видали ли моёй да родной матушки?» —

«Уж мы видом не видали, дак слыхом слышали».

Тут пошло кнежно дитё росплакалось,

100 Жалобнёшенько да прицитаюцись:

«Во посьледнёй-от раз мать байну вымыла,

Во посьледнёй раз да косу выплела,

Алу лентоцьку да в косу у́вила,

’Цьветно платьицё да снаряжаласе!»

105 Как спушшаитьц́е с крылецька со ц́ерьковного,

Тут бежит два во́лка да долгохвостыя.

Она тех волко́в не устрашиласе:

«Уж вы здрасвуйте, во́лки долгохвостыя!

Не видали ли моёй да родной матушки?»

110 «Уж мы видом не видали, да слыхом слышали:

Как твоя-та ведь мать да во тёмном лесу,

Во тёмно́м лесу да под сыры́м дубо́м».

Тут пошло княжно́ дитё росьплакалось,

Жалобнёшенько да прицитаюцись:

115 «Во посьледьнёй раз мать байну вымыла,

Во посьледьнёй раз да косу у́плела,

Алу лентоцьку да в косу у́вила,

В цьветно платьицё да снаряжаласе!»

Как приходит в полату белокамянну,

120 К своёму она ко батюшку к родимому,

К Роману кнезю Михайловицю:

«Уж ты вой еси, батюшко родимой мой,

Уж ты на́ имё Роман да кнезь Михайловиць,

Ты скажи-тко мне, где родна матушка?

125 Не утайся ты да не убойсе ты».

Как спрого́ворит батюшко родимыя,

Ишше грозной-от князь Роман Михайловиць:

«Ты не плаць, моё дитетко родимоё,

Уж ты на́ имя Настасья доць Романовна,

130 Ты хитра-мудра да девети годов!

Я сострою тебе три терема высокиих,

Я сошью тебе шубу во петсот рублей».

Как спроговорит княжно дитё Настасья доць Романовна:

«Как не нать мне ка шубку во петсот рублей;

135 Как згорите терема, да вы златы веньци![537]

Уж ты згинь да пропади лиха мацёха!»

Воспроговорит Настасья во второ́й након:

«Уж ты ѓой еси, батюшко родимой мой,

Ише князь Роман Михайловиць!

140 Ише где, скажи, моя да родна матушка?»

Воспроговорит ведь грозной кнезь Роман Михайловиць:

«Ты не плаць, княжно дитё Настасья доць Романовна

Сколь хитра-мудра да девети годов!

Я сошью тебе шубу во петсот рублей,

145 Я сострою тебе терем золоты веньци,

Заведу тебе моло́ду мацёху

Луцьше старыя да луцьше прежныя».

Воспроговорит княжно дитё Настасья доць Романовна:

«Мне не нать твоих три терема высокиих,

150 Ай згорите три терема златы веньци!

Ай згори твоя шуба во петсот рублей!

А згинь-пропади да лиха мацёха!

Ты отдай-ко мне да свою[538] матушку».

———

Парасья Григорьевна Мошникова

XXV. Парасья Григорьевна Мошникова, старуха лет 50. Старин знает немного и называет их «стихами». Бо́льшую часть своего репертуара она заучила в Варзуге, но два стиха (№№ 228 и 229) она переняла еще девочкой в Мудьюге, на восточной стороне Двинской губы. Кроме печатаемого материала, она знает старины: 1) «Князь, княгиня и старицы», 2) «Мать князя Михайлы губит его жену», 3) «Князь Дмитрий и Домна Фалелеевна»; стихи: 1) «Лазарь», 2) «Егорий Храбрый». Последний стих — обычной на Терском берегу версии: «Федор Смоляньской», «царица доць Прекрасна». Начало стиха:

Туры, олени по горам пошли,

Ишше белы-то заеци по засекам,

Серы горностали по тёмным лесам,

Бела рыбина ступила во морьску глубину...

228. РАССТАВАНИЕ ДУШИ С ТЕЛОМ[539]

Уж мы про́спали да мы прогу́ляли

Живуци́сь цярсво небесноё.

Не будет нам больше прошшения.

Житьё з бытьёма сконьчаитц́е,

5 Душа сь телом да роставаитц́е;

Роставаласе, сьлезно прошшаласе:

«Ты просьти-прошшай, да тело белоё!» —

«Ты просьти-прошшай, да душа грешная!» —

«Тебя, тело, во гроб кладут,

10 Миня, душу, на суд поведут;

Тебя, тело, да на плецях понесут,

Миня, душу, на рыцягах поташшат;

Тебя, тело, в Божью́ церков,

Миня, душу, да на́ суд Божия (2).

15 Не толь было мне-ка горько-горькошенько,

Не толь было мне-ка тошнё-тошнёшенько,

С Сотоной нать сидеть, на Сотону гледеть:

У миня-та Сотоной будут ноги скованыя,

У миня-та Сотоной будут руки связаныя.

20 Луцьше в огне