Итак, на концепцию прп. Максима, представленную в комментируемом отрывке, повлиял не только Евагрий, как обычно считается, но и Ареопагит. Вместе с тем, можно заметить и особенности учения прп. Максима. Если у Ареопагита имена «Справедливость», «Спасение», «Избавление» – одни из множества Божественных имен, то для прп. Максима Суд явно выделен (наряду с Промыслом), что, очевидно, следует объяснять и диалогом с Евагрием, у которого пара промысл – суд играет ключевую роль, и большой важностью в Св. Писании и церковной традиции понятий о Боге-Судии и судах Божиих (ср. многочисленные упоминания Божиих «судов» в Писании: 1 Пар. 16:12-14; Тов. 3: 15: Пс. 9:26; 18: 10; 104:5-7; 118: 13, 30, 39, 43, 52, 62, 75, 106, 137, 164, 175; 147: 8; Прем. 17:1; Еккл. 17:10; 48: 7; Ис. 26:9; Иер. 1:16; Дан. 3:27; Откр. 15:4; 16:7; 19:2). Некоторые из этих мест упоминаются в различных контекстах у прп. Максима, которые он наполняет особым, философским, онтологическим смыслом, что лишний раз доказывает, что он был не только богословом, но и философом. Наконец, говоря о Суде, Ареопагит делает больший (если не исключительный) акцент на различии и разграничении природ, тогда как прп. Максим, как видно из приведенной цитаты из opusc. 21 (см. прим. 317), категорию «различия», а значит и Суд, соотносит с различием не только природ, но и ипостасей. В целом же понятия Промысла и Суда в их онтокосмологическом аспекте у прп. Максима тесно переплетены по своему содержанию и неотделимы друг от друга. В совокупности они описывают принципы тождественности и различия всего тварного так, что ни о тождестве (которое определяется и выявляется движением сущих согласно логосу природы каждого), ни об отличии, определяемом различием природных и ипостасных особенностей, друг без друга говорить нельзя.

1461

Букв.: «спасительный».

1462

Букв.: «обладает неотступной законностью в природной тождественности».

1463

Вот что пишет об этом месте и ряде предшествующих Тунберг: «Первая категория творения – сущность, как здесь сказано, – является учителем богословия, которая, однако, относится не к созерцанию Бога, каков Он в Себе, но указывает на Него как на Причину всего причиненного... Вторая категория – движение, как написано, указывает на промысл о тварном. Это утверждение восходит к пониманию промысла Евагрием и Оригеном; для последнего промысл относится к движению восстановления, посредством которого павшие существа возвращаются от их возникшего некогда различия к изначальному единству; но Максим развивает эту идею по-другому. Он ясно дает понять, что говорит о естественных движениях каждого сущего (в аристотелевском смысле), которые остаются неизменными в их виде и тождественны по сущности; т. е. речь не об их возвращении, но о позитивной самореализации. Парой к этому аспекту у Максима выступает противоположная категория – различие, которая указывает на Божественный суд. Здесь опять-таки отправная точка выглядит сходной с той, что имеется у Евагрия, который различное существование разумных тварей в земном творении действительно рассматривал применительно к суду, поскольку он был вызван падением. Но Максим развивает свою идею в совершенно противоположном направлении. Для него, как показал Шервуд (Sherwood 1955а, p. 36f), Ориген и Евагрий несомненно ошибочно смешали онтологическое и моральное рассмотрение концепций промысла и суда. Однако эти два аспекта должны быть принципиально разделены. Промысл и суд в космологическом смысле относятся к различным аспектам порядка творения; а обращающий промысл и наказующий суд должны быть ограничены моральным уровнем. Таким образом, Максим объясняет, что через различие в творении мы научаемся постигать Бога как премудрого раздаятеля индивидуальных предназначений (логосов), в отношении к природной способности каждого творения, соответствующего сущности каждого (PG 91, 1133C-D). Божественный суд, таким образом, рассматривается как премудрое уготовление для промыслительного движения; а индивидуальность и единящее отношение к Богу как Творцу тесно связаны друг с другом» (Thunberg 1965, p. 73-74). Представляется, что Тунберг в данном пассаже чрезмерно противопоставляет онтокосмологический и моральный аспект Промысла и Суда у прп. Максима. Понятно, что их различение необходимо уравновесить представлением об их единстве, когда речь идет о разумных существах, другое дело, что принцип их единства у прп. Максима иной, чем у Евагрия.

1464

Эти категории стоической нравственной философии, воспринятые прп. Максимом скорее всего от Немесия (nat. hom. 39-40) или непосредственно у стоиков, а именно, то, что в нашей власти и то, что не в нашей власти – широко используются прп. Максимом, см., например: ер. 1, к карфагенскому префекту Георгию, где прп. Максим, предупреждая своего адресата от желания изменить то, что не в нашей власти, в частности, пишет: «Это ведь насилие над Божественной волей – считать своей власть Промысла, которая мудро использует то, что не подлежит нашей власти (οὐκ ἐφ’ ἡμῖν), для наказания наших пороков, подвластных нам (ἐφ’ ἡμῖν), и для поощрения и облегчения пути подвластных нам добродетелей» (PG 91, 368C, пер. Е. Начинкина, цит. по изд.: Максим Исповедник 2015, с. 67). Таким образом, в нашей власти то, что относится к пороку и добродетели, т. е. сфера нравственного выбора; внешние же обстоятельства нашей жизни (точнее, все то, о чем нет заповеди, как говорит прп. Максим в том же ер. 1) – не в нашей власти. Очевидно, что когда в amb. 10 говорится о действии исправляющих промысла и суда, то речь идет об их действии, направленном против (έναντίως) дурной направленности нашей воли, препятствующем укоренению в нас порока. Ср. у языческого философа-неоплатоника Гиерокла в трактате О Промысле: «Порядок промыслительного фатума (ἡ τῆς προνοητικῆς εἱμαρμένης τάξις) воспитывает то, что зависит от нас (ἡ τὸ ἐφ’ ἡμῖν), посредством страданий, которые не зависят от нас (οὐκ ἐφ’ ἡμῖν)» (Phot., bibl. cod. 251. 465а. 19-21). Подробнее учение прп. Максима о Промысле и Суде и о соотношении его учения с предшествующей традицией античной и позднеантичной философии см. в: Беневич 2013, особенно с. 172-189.

1465

Суд Божий искореняет в нас не только прошлое и настоящее, но и будущее зло. Бог обладает абсолютным знанием и предведением, и суды Божии, по которым совершается то, что не зависит от нас, происходят в соответствии с этим предведением, в том числе наших намерений, так что нельзя сказать, что человек вынуждает Бога выносить тот или иной суд, поскольку суды Божии лишь реализуются во времени, но принадлежат Божественной вневременной реальности и вытекают из Божественного предведения (ниже