Перенапряжение войск усиливалось перебоями с доставкой на передовую продуктов, горячей пищи и воды. А первая половина июля 1943 г. выдалась в средней полосе знойной, дожди хотя и перепадали, но температура днем держалась 18–23 и даже доходила до 29 градусов. Особенно парило перед ливнями. Такая погода была, к примеру, 9 июля. Первая половина дня оказалась солнечной, но все говорило о надвигавшейся грозе и после полудня начались дожди почти по всему фронту. В полях, где в основном разворачивались боевые действия, переносить жару и жажду человеку было труднее. Реки Пена, Псел, Липовый и Северный Донец, их притоки были заполнены трупами людей и животных, застрявшими и завалившимися в ходе переправ автомобилями и танками, залиты бензином и газойлем. Колодцы обрушены. Солдатам часто приходилось пить просто из луж и непроточных прудов.

Немецкие генералы также вспоминали, что к 9 июля появились явные факты, свидетельствующие о значительной усталости войск. На это генерал–полковник Гот лично обратил внимание командования 48‑го тк утром 9 июля, после того как фон Кнобельсдорф в докладе попытался проигнорировать эти факты:

«Командующий армией находится в полевом штабе [842] корпуса{790}. Ему докладывают, что, несмотря на тяжелейшие бои, наступательный дух войск еще не сломлен. Физические силы людей после 4‑х дней жесточайшего боя возродились. Командующий армией предупреждает, чтобы командование не перенапрягало войска, и приказывает начало наступления в последующие дни не планировать слишком рано, чтобы войска ночью могли отдохнуть»{791}.

С наступлением сумерек усиливали активность разведслужбы обеих сторон. Захват контрольных пленных, установление линий соприкосновения войск, районов скопления бронетехники и пехоты, наблюдение за действием противника — это далеко не все задачи, решением которых занимались изо дня в день разведчики. Работая с архивными документами обеих сторон, мне удалось обнаружить целый ряд интересных фактов о деятельности разведорганов непосредственно в тактической полосе войск, в том числе и в описываемый период. Так, в ночь на 9 июля командование дивизии «Великая Германия» решило провести рейд в глубь обороны наших войск, удерживавших позиции перед ее ударным клином. В нем были задействованы как офицеры спецподразделений противника, так и строевые подразделения. Ее цель — посеять панику на переднем крае одного из полков 90‑й гв. сд и, используя неразбериху и ночное время, просочиться в тыл, нарушить систему обороны, нанести потери, а если удастся, заставить бежать русских со своего рубежа. Из справки Главного управления контрразведки Смерш от 24 июля 1943 г.:

«На Воронежском участке фронта в процессе боевых операций отмечен ряд фактов в боях на стороне противника небольших групп из числа изменников Родины и предателей.

Так, например, в ночь на 9 июля с. г. группа «власовцев»{792}, воспользовавшись беспечностью командного и личного состава 2‑го батальона 272‑го гв. стрелкового полка 6‑й гв. А, проникла в траншеи, где расположились бойцы на отдых, и криками: «Братцы! Давайте скорее спасаться!», подняла панику. [843]

Красноармейцы, увлекаемые «власовцами», бросились бежать в глубь нашей обороны, а предатели стали уничтожать их штыками и кинжалами.

Принятыми мерами положение было восстановлено, часть «власовцев» убита, а остальные в беспорядке отброшены с занимаемых нашими войсками позиций.

Вся группа «власовцев», принимавшая участие в провокационном нападении на наших бойцов, была обмундирована в красноармейскую форму, но не имела погон и выглядела крайне неряшливо»{793}.

Широко использовали ночные рейды в глубь тактической полосы врага, нападение на места отдыха его отдельных подразделений и советские войска. Так, за сутки до этого разведгруппа в составе двух стрелковых взводов под покровом сумерек произвела налет на подразделения 11‑й тд. Из отчета 112‑й тбр:

«В течение ночи с 7 на 8 июля бригада проводила мелкими группами разведпоиск, а группой автоматчиков в количестве 50 человек под командованием заместителя командира 112‑го мспб капитана Дорягина произвела внезапный ночной налет на Гремучий. В результате налета в рядах противника поднялась паника. Немцы подняли по тревоге до полка пехоты и танки для отражения «нападения».

Эта демонстрация была необходима для отвлечения части сил и внимания противника от участка обороны бригады, так как сосед справа — 1‑я мбр и слева — 3‑я мбр оставили рубежи обороны»{794}.

Успешно действовали и разведподразделения 40‑й А. Согласно боевому донесению командования фронта в 1.00 9 июля, ее разведотряд выбил немцев из сел Ново — Ивановка и Восход. В ходе боя были захвачены 8 пленных из 255‑й и 332‑й пд, а также трофеи{795}. Кстати, командир 52‑го ак генерал Э. Отт утром сообщал командиру 48‑го тк о том, что ночью русские ударили мощной танковой группой в районе Восхода и достигли здесь прорыва. К этому моменту у генерала К. С. Москаленко оставался лишь один 60‑й отп, имевший в строю всего 28 танков, в том числе 19 Т-34 и 9 Т-70. Поэтому организовать сильную танковую группу ему было не из чего. В отчете об этих действиях штаб 40‑й А не указывает, что при взятии Ново — Ивановки и Восхода использовался этот полк. Отмечено лишь, что захват проходил под прикрытием сильного артминогня. Что ж, умели немцы, когда [844] была нужда, пустить пыль в глаза и создать видимость героической борьбы.

Но главным в ночь на 9 июля для обеих сторон было завершить намеченную перегруппировку: советской стороне — перебросить 10‑й тк в район Ивня — Круглик, а противнику — сменить 167‑й пд дивизию «Мертвая голова» и сосредоточить ее в исходном районе для наступления. После переговоров В. Г. Буркова с Н. Ф. Ватутиным начальник штаба 10‑го тк полковник Свиридов в 3.40 9 июля направляет командиру 2‑го тк с офицером связи следующее письмо:

«На основании личного указания Ватутина, Вам необходимо сменить 178‑й тбр, так как весь 10‑й тк рокируется в распоряжение Катукова.

Для Вашего корпуса у тов. Буркова имеется данная для Вас Ватутиным задача. У нас имеется СТ, на котором Вы можете переговорить с фронтом.

Тов. Бурков просит Вас приступить к смене 178‑й тбр немедленно, а самого — прибыть на КП»{796}.

Приказ для корпуса был доставлен офицером связи штаба 2‑го тк. В архиве обнаружен документ, выполненный от руки и озаглавленный «Задачи для 2‑го тк на 9.7.43 (получены в 3.15 9.7 от командира 10‑го тк)», на котором рукой комкора написано: «04.10. 9.7.43 Попов». Процитирую его:

«Прочно удерживать занимаемые рубежи до Андреевки /включительно/. Основная задача не допустить противника на Прохоровка. В случае сильного нажима на Катукова (на его левый фланг) отдельными группами контратаковать его во фланг для вида наступления (отвлекать силы).

Немедленно сменить 178‑ю тбр и левый фланг 183‑й тбр»{797}.

Судя по отметкам на документе, командиры танкового полка и трех танковых бригад с этим приказом ознакомились между 5.30 и 5.50. Тем не менее гладко провести смену двух соединений не удалось, что чуть не привело к тяжелым последствиям. Но об этом рассказ впереди.