Хм… Директор.

Директор, помнится мне, в своей вступительной речи как раз говорил о том, что реадизайнеры — это щит и меч человечества в войне против даргов, а кто-то среди студентов, помнится мне, при этих словах издавал саркастическое хмыканье. Жаль я тогда не посмотрел, кто это был — я же не знал, во что это может обратиться. Одно можно сказать точно — прямо сейчас среди нас, среди студентов, а том числе первокурсников, есть те, кто в курсе мятежных планов, и, судя по реакции на слова директора, ждут не дождутся, когда эти планы воплотятся в жизнь.

Но сам Вагнер вряд ли имеет отношение к заговорщикам. Если бы имел, ему намного проще было бы обойтись без этих пафосных напутствий касательно мечей и щитов, потому что намного проще было бы вообще не поднимать эту тему и не заострять на ней внимание. А если он не имеет отношения к заговорщикам, то он, пожалуй, единственный человек в академии, кому можно рассказать о сложившейся ситуации, и кто сможет сделать хоть что-то. Хотя бы передать эту информацию на большую землю, уже не от лица, пусть и немного известного, но все же первокурсника, у которого в голове конспирология пополам с сиськами, а от своего собственного.

Если, конечно, он мне вообще поверит.

Есть еще один вариант — Персефона Ратко. Но на самом деле это даже не вариант. С какой стороны ни посмотри, а я ей не доверяю. Насколько бы она ни была далека от клана Ратко сейчас, а я понятия не имею, насколько она на самом деле далеко, а кровную связь никуда не денешь. Если бы я составлял список подозреваемых в заговоре из персонала академии, Персефона была бы в нем на первом месте.

Обращаться же к другим преподавателям — это лотерея. Из них всех я уверен только в двух — в Чел и в геоманте Чемберс.

В случае Чел я был уверен, что толку от передачи ей всей информации будет примерно столько же, сколько от передачи этой же информации Нике. То есть почти нисколько.

В случае Чемберса я был уверен, что я даже не собираюсь ничего ему рассказывать.

В списке заговорщиков из персонала академии он стоял бы на втором месте.

А больше никого из преподавателей я пока что и не знал.

Самым лучшим вариантов было бы обратиться к сотрудникам управления ноль, которые, если верить Суджуку, присутствовали и в академии тоже, но, само собой, я не знал, кто они. Уверен, что даже если бы я каким-то образом смог предугадать сложившуются ситуацию и поинтересовался у майора, кто именно является этими сотрудниками, он бы мне не ответил тоже. По крайней мере, не ответил бы сразу, а какое-то время (скорее всего, довольно продолжительное) искал бы эту информацию по своим каналам. И все это — при условии, что ему эту информацию вообще предоставили бы, в чем я не уверен.

Куда ни повернись — везде сплошные риски, я будто на минном поле стою. Шагнешь не в ту сторону — и все полетит к чертям, вообще все. Я владею информацией, которая способна спасти мир, но она же может полностью его уничтожить, если распорядиться ею неправильно.

И проблема в том, что я не знаю, как это — «правильно».

Ничего не делать я тоже не могу. Ничего не делать в данной ситуации это то же самое, что помогать Ратко, играть по их правилам и помогать осуществлению их плана, а в этом участвовать я точно не собирался. Лучше уж ошибиться и поступить неправильно, чем бездействием допустить то, что произойдет.

К тому же, моя интуиция меня очень редко подводила. Если быть точным — всего один раз подвела.

Правда тот единственный раз закончился моей смертью.

На всякий случай я попробовал еще раз позвонить майору и по первому номеру, и по второму — глухо. Выключено и не существует, как и в первый раз. Тогда я написал два сообщения, в которых изложил всю суть, и отправил их и на первый номер и на второй. Со второго тут же пришло ответное сообщение, снова убеждающее, что номера не существует, на первый вроде бы ушло, хотя уведомления о доставке не появлялось. Для верности подождав десять минут и так и не получив его, я окончательно уверился в мысли идти к директору.

По дороге к административному блоку я почувствовал вибрацию в кармане и тут же полез за телефоном в надежде, что это ответил Суджук, но это оказалась Ника.

«Ты где?»

«Гуляю. А что?»

«Кто к тебе приходил?»

Класс. Теперь и она в курсе об этом. Наверное, Драйз рассказал — больше некому. Никто не в курсе, что ко мне кто-то приходил, мы с Себастьяном по пути никого даже не встретили.

В любом случае, сейчас мне совершенно не с руки с ней разговаривать. Надо как можно быстрее добраться до директора и переписка с Никой — точно не причина отвлекаться от намеченной цели.

«Потом расскажу».

«Все нормально?»

«Все нормально.»

«Тогда что случилось?»

Я со вздохом отключил телефон и опустил его в карман. Если бы я этого не сделал, а просто проигнорировал сообщение, через пять минут она бы на нервах начала обрывать линию. Если фраза «расскажу потом» не дошла до нее с первого раза, то не дойдет и с третьего. Тут помогут только действия.

К сожалению, с выключенным телефоном я могу и сообщение от Суджука пропустить, если вдруг он все же ответит, или появится снова в сети… Но тут уж ничего не попишешь. К тому же, если Ника действительно будет обрывать мне трубку ежесекундными звонками, я все равно его пропущу.

Вечерело. Солнце уже почти коснулось горизонта и потемнело, став из желтого красным. Зажглись уличные фонари, соседствующие на столбах с динамиками громкой связи, освещая тропки и дорожки академии. Еще минут двадцать — и объявят ужин.

До административного блока я дошел за семь минут. Шпиль администрации стремился вверх из сгустившихся сумерек, озаренный в вышине красным светом заходящего солнца. Казалось, что эта башня просто висит во тьме и сияет сама по себе, и нет у нее никакого плоского основания внизу.

Надеюсь, что я не ошибся.

Я шагнул к стеклянным дверям шпиля и толкнул их от себя. Дверь мягко подалась, и я оказался в большом холле — том самом, где проходил вчерашний большой обед. Том самом, через которое надо пройти, чтобы попасть к лифту, который вознесет меня не шестой этаж в кабинет директора. За сегодня я здесь уже второй раз, но в первый я был с Персефоной, и как-то не особо крутил головой по сторонам, хоть и заприметил, что столов и лавок больше нет.

Сейчас здесь не было даже света. Огромное пустое гулкое и темное помещение с высоким потолком и звенящими каменными плитами на полу.

И по этим плитам в мою сторону совершенно бесшумно двигались два светящихся силуэта. Два сотканых из чистой оранжевой праны силуэта.

Медведь и пума.

Что ж, видимо, не просто так директор запрещал посещать административный блок без сопровождения.

Конечно же, это не настоящие звери. И даже не прановые копии настоящих зверей. Скорее всего, это какая-то охранная система, какая-то хитрая техника, выполненная по тем или иным причинам именно в таком виде. Пума и медведь. Скорость и сила. Перекрыть путь и обезвредить злоумышленника.