нет и нет. А наутро встанешь рано, выйдешь в поле, глянешь через поле в лес, и вот заметишь, бывает, там вдалеке сорока, тоненькая как спичка, на берёзе сидит, и голова у неё вниз, а хвост вверх. Это значит, что там внизу падаль лежит и кто-то на падали сидит и не пускает сороку, и она дожидается, когда этот кто-то наестся и освободит место.

— Не волк ли?

И направишься туда. Но поле большое, идти не хочется. Возьмёшься тогда за трубу: если это волк, то он от трубы убежит, а сорока слетит вниз. И трублю, вот трублю! Сорока же сидит и глядит вниз. Значит, не волк, и является надежда.

А ещё потрубишь — и вот из овражка показывается самая дорогая для охотника, самая милая на свете и такая знакомая голова. Сорока же стрелой летит вниз…

Раз было ещё и так, что пришли мы в лес на другой день после гона и слышим: кто-то глухо и странно отзывается на трубу. Прислушиваемся лучше и не понимаем: это не вдали отзывается, а тут же где-то близко, и вроде как бы даже и под землёй. Вскоре затем разобрались хорошенько и вдруг поняли: это возле лисьих нор отзывается. Пришли к лисьим норам, и вот какая вышла беда: лиса вчера влетела в барсучью нору, и Соловей за ней, и сгоряча залез в отнорок, и так залез, что ни вперёд, ни назад.

Понемногу он всё-таки, очевидно, подавался вперёд, а то бы, наверное, замёрз. И так, согреваясь, за ночь он продвинулся, и всего оставалось до выхода каких-нибудь полметра, но тут выход преградили корни берёзы.

Лиса прошмыгнула, а Соловей застрял и так бы скоро погиб, если бы мы не услыхали его хрип, стон и вой в ответ на трубу…

Возвращаюсь к нашему рассказу.

Вот, как только мы увидали, что возле будки Соловья лежит неподвижная цепь с расстёгнутым ошейником, сразу же мы кто куда: кто в лес, кто в милицию, надо же где-то собаку искать.

Так проходит день, а на другой день, когда в городе о пропаже собаки — моего знаменитого во всей округе Соловья — всем стало известно, у нас дверь на петлях не стоит, то и дело слышим: «Идите скорей, ваш Соловей на улице ходит». Поглядишь, а это совсем не Соловей.

Так и работа остановлена, и есть не хочется, и сон отлетает, и одна только мысль о собаке, и жизнь без такой собаки как-то даже и вовсе не нравится.

И вдруг нежданно-негаданно приходит из Васильевского Илья Старов и ведёт на поводке Соловья.

Вот тут-то и приходится мне просить поверить невероятному.

Только единственный раз, год тому назад, был я у этого Старова на охоте за русаками, от Загорска это село вёрст восемнадцать.

Мы убили в Васильевском за день двух русаков и ночевали у Старова. Хорошо помню, что железка горела, и ребятишки лежали возле железки, и Соловей растянулся рядом с ребятишками.

И после с тех пор мы не бывали в Васильевском. А через год Соловей за лисой прибежал в окрестности Васильевского и, когда ночью опомнился или, может быть, просто загнал лисицу в нору, вспомнил Васильевское, разыскал в нём дом Старова и лёг на сено в сарае. Утром Старов и нашёл его в сарае и не повёл его ко мне в тот же день только потому, что Соловей на ноги не мог наступить.

Справочное бюро

Что такое топографическая память?

Топографическая память — способность запоминать расположение предметов, особые приметы местности, пройденный путь. Она необходима, чтобы ориентироваться в лесу, в городе. Это качество совершенно необходимо путешественникам, охотникам, грибникам, не позволяя им заблудиться. Охотничья собака также должна быть наделена такой памятью, чтобы после погони за добычей возвращаться к хозяину.

«Подстоять», «не позывисты», «трубишь»?

Когда гончая собака гоняет лису, охотник должен угадать путь, по которому побежит жертва, и встать ей навстречу для верного выстрела — «подстоять». Когда охота кончается, свору гончаков созывают горном или рожком: охотник трубит, собаки слышат сигнал и прибегают. Но некоторые собаки «не позывисты» — они такие азартные, что их трудно оторвать от погони за зверем.

Какая она, барсучья нора?

Барсук — средних размеров приземистый обитатель южных лесов и степей, отдалённый родич куницы. Верх его тела серебристо-серый, низ почти чёрный, на белой короткоухой голове чёрная продольная полоска. Его короткие лапы с мощными когтями — ими он роет в мягком грунте сложные норы. Барсучья семья живёт дружно на одном месте и за многие десятилетия устраивает под землёй целый разветвлённый лабиринт со многими выходами, длинными ходами, тупыми отнорками и гнездовыми камерами. Барсуки в норах укрываются на день, а зимой залегают в спячку. Иногда на окраине барсучьего «городища» поселяется лиса, чтобы вывести потомство. Барсуки не любят такое соседство: они сами очень чистоплотные, а лиса у выхода из норы устраивает свалку из костей и перьев съеденной добычи.

Что такое верста?

В старину на Руси были особые меры длины: верста (приблизительно 1 км), сажень (около 2 м), аршин (72 см), вершок (4,5 см). Они не имели строго фиксированных значений: в разное время и в разных местах их применяли по-разному. Современная десятичная система (километры, метры, сантиметры) введена в ХХ веке, зафиксирована металлическим эталоном.

Почему Соловей не мог наступить на ноги?

Охотничья собака в поисках добычи или в погоне за ней за время охоты набегает многие километры. И какой бы выносливой и тренированной она ни была, к концу дня её силы оказываются на исходе. Собака едва тащится за хозяином, повесив голову и тяжело дыша: охотники говорят — собака «чистит шпоры». Дома, наевшись, она заваливается спать.

Лимон

В одном совхозе было. Пришёл к директору знакомый китаец и принёс подарок. Директор, Трофим Михайлович, услыхав о подарке, замахал рукой. Огорчённый китаец поклонился и хотел уходить. А Трофиму Михайловичу стало жалко китайца, и он остановил его вопросом:

— Какой же ты хотел поднести мне подарок?

— Я хотел бы, — ответил китаец, — поднести тебе в подарок свой маленький собак, самый маленький, какой только есть в свете.

Услыхав о собаке, Трофим Михайлович ещё больше смутился. В доме директора в это время было много разных животных: жил кудрявый пёс Нелли и