Ичан к этому моменту расправлялся с последним противником. Володу показалось, что здоровяк просто поймал клинок своей лапищей и выдернул его у фактора чуть ли не вместе с рукой. Без палаша фактор продержался не долго.

– Не убивай его, – успел только крикнуть Волод.

– Да знаю, – проворчал Ичан.

Все четверо противников были живы, но выведены из строя. Какое-то время их будет заботить лишь хлещущая из ран кровь, а соперника Ичана вообще ничто не потревожит в течение минимум часа.

Друзья ввалились в челнок.

– Только я это… – пробурчал вдруг Ичан смущенно, – не умею я на челноке…

Ответом ему была усмешка Волода.

– Ничего, я умею!

Челнок под управлением Волода уверенно прошел через перекрестки каналов и лег на нужный курс. Впереди был Арсенал.

– Отличный клинок. – Ичан ласкающим движением огладил оружие Волода. – Пояс-меч, глузская работа. Как достал? И даже мне не сказал, темнила.

– Таимник подарил.

– Хм… Везет. – Завистливо хмыкнул Ичан, – Вещь ценная и редкая даже у глузгов.

Друзья вышли в Город. К их удивлению никаких препятствий им никто не чинил, наоборот, в Арсенал и в Архив по почте пришли подтверждения их полномочий за печатью Главного.

– Видимо Главный поверил, наконец, что мы действительно собрались в Центр, а не строим против него козни, – сказал Волод Ичану.

– Может быть. Но сабельку свою с пояса не снимай, да и я тоже без доброго железа на улицу не выйду. – Следопыт задрал левый рукав рубахи и показал прикрепленные с внутренней стороны предплечья ножны с кинжалом.

В Арсенале друзья получили все необходимое снаряжение и самое главное – стрику.

– Вот смотри Ичан, это очень древний прибор, сделанный может быть еще во времена Основания.

– Да ну… – недоверчиво протянул Ичан, и поправил свой отделанный бляхами пояс, – Со времен Основания ничего не могло сохраниться, заржавело бы, истерлось, в пыль рассыпалось.

– Как бы то ни было, мы не знаем, как было изготовлено и как работает это устройство. В нашем Арсенале всего четыре стрики. Но смотри, вот внутри прозрачного основания треугольник, острым углом он всегда показывает на Центр. Не условно и примерно, как оборачиваемся к Центру мы, становясь на молитву, а точно на Центр.

– Да это же обычный компас!

– Нет! Не компас! Компас показывает на северный магнитный полюс. Сейчас мы находимся на юге, поэтому направление на север и на Центр практически совпадают. Но если мы, в пути минуем Центр, забредем, например, далеко на север, то стрелка будет указывать в южную сторону. Понятно?

– Конечно, понятно, чего ж тут непонятного! Стрика – вещь! – заключил Ичан и по-свойски ухмыльнулся.

В Архиве Волод целый день изучал карты и всю информацию, что мог найти о Центре и пути к нему. Карты достоверно показывали лишь территорию Южного района. За его пределами были сплошные белые пятна и примерные отображения наиболее крупных и значимых объектов. А карты центральных районов вообще отсутствовали. Архивариусы уверяли, что их никогда и не было в Архиве.

Письменные сведения о полисографии районов за пределами Южного тоже были скудны и отрывочны. Общая информация сводилась к тому, что к северным границам района наблюдается дефицит воды, продовольствия и природных ресурсов, вследствие чего плотность населения там резко падает, пока вообще не становится равной нулю.

Донесения разведчиков, исследовавших заброшенные территории к северу, больше напоминали детские страшилки, чем профессиональные отчеты. Следопыты писали о размножившихся паразитах, о мутировавших формах животных, о выбравшихся на поверхность чудовищах, об одичавших людях, сумасшедших людоедах. Ситуация под поверхностью в катакомбах, тоннелях и пещерах изображалась не лучшими красками.

– Получается, Ичан, – делился своими изысканиями Волод, – что известная нам часть Города заключена в довольно узком окраинном секторе, протяженностью к Центру порядка ста километров. За пределами этого сектора – тайна, опасность, пустота. Это место в отчетах называется Захолустье. Пресвятой Ковчег! Только сейчас я начинаю понимать, как мало я знаю о Городе. Нам ведь ничего этого не рассказывают! Нам – Посвященным Архитекторам!

– Да успокойся, ты, Волод, нам следопытам об этом тоже не говорили. Сами все, что надо узнаем! Короче говоря, когда выходим?

– Завтра.

Путь к границам сектора был долог – путешественников качало в челноках, трясло на повозках, они разговаривали, слушали байки подземных капитанов и дорожные песни возниц… Менялись улицы, дома, тоннели, пещеры – менялись и оставались одними и теми же, одинаковыми, что на Окраине, что в глубине района. Друзья говорили о будущем, о том, что могло ожидать их в городских дебрях, о чем-то мечтали… и ни слова не говорили о прошлом. Они словно забыли о том, что было с ними до начала этого пути, и лишь однажды на последней станции перед неизвестностью Волод оглянулся назад и спросил, как бы сам у себя:

– Как там все осталось? Война, Степь, люди…

И Ичан подхватил сразу, будто думал в этот миг о том же:

– Джилька…

Друзья переглянулись и засмеялись.

Джилька – командир уже пяти сотен воинов, настоящих стеноломов, наловчившихся вскрывать дома как земляные орехи, был недоволен. Уже почти три месяца как войска Великого Грейта, рассвети Молоньица его имя, вошли в Город. И давно уже хмурые степняки с тоской поглядывали назад, за сутулые спины, туда, где осталась Степь. Да где она – степь, в какой стороне, за каким домом, улицей, кварталом, замети их зимняк! Джилька давно уже не мог этого сказать.

Чем дальше отходили степняки от городской Окраины, тем слабее становилось сопротивление горожан. Реже срывались стрелы с домов, да и дома оставались открытыми, словно не висела над Городом, смертельная опасность, не проносились по улицам конные разъезды.

Джилькин отряд выскочил как-то на обширную площадь, заполненную народом. На площади была ярмарка. Люди торговали, веселились, галдели. Недоуменно, но безо всякой враждебности или страха поглядывали на странных всадников, пахнущих тягловым потом и кровью. Джилька был поражен – эти люди и слыхом не слышали о нашествии, степняках, о самом Великом Грейте! Ох, и погоняли они тогда этих дураков – кровь с площади залила соседние улицы.

Потом пришло распоряжение: без необходимости в бой не вступать – беречь новых подданных Грейта, не останавливаясь двигаться вперед, пока не будет захвачен весь Город.

Джилька только плюнул, получив такой приказ: куда уж дальше захватывать! Оно конечно Верховному виднее, но что ж это за подданные, которые о нем и не знают. И как можно вольному всаднику кровушки не полить! А добра тут сколько! Не знаешь чего и набирать: и ковры тебе разукрашенные, и посуда чеканная да лепная, и одёжа, и инструменты хитрые, а самострелы! Десять раз набирали и десять раз выкидывали – глаза разбегаются, не знаешь на чем и остановиться. Так нет же тебе, вместо того чтоб с этим богатством в степь уйти, тащись себе налегке – заботься о новых подданных! Тьфу!