хирурга, наверное, переоценил себя и провалился. Доносчик и оказался диверсантом вместе со своей якобы больной женой. Письмена жене хирурга подкинул, конечно же, он, к шифровкам они не имели отношения, сам рисовал от балды, а настоящие шифры сдал, потому что очень хотел жить. Ему нужна была квартира на самом верху, зачем – честно скажу, не помню, да и не о нем речь. А вот у обвинителя после страшной ошибки начались проблемы с совестью. Да, всю оставшуюся жизнь он не мог забыть женщину, которую убедил приговорить к высшей мере. Она стала его казнью, его наваждением, он постоянно думал, кого еще погубил по ошибке. Чтобы как-то успокоить совесть, обвинитель забрал из детдома обоих пацанов, вырастил их, дал образование, а легче ему не стало. Перед смертью он разговаривал с той женщиной, тогда же в момент прояснения сознания рассказал уже взрослым сыновьям, кто они и как появились у него. Ну, вот и все. До свидания, Арнольд Петрович.

Савелий поднялся, аккуратно приставил свой стул к столу, не спуская хитроватых глаз со следователя, если честно, ему хотелось знать, что вынес из скупого, но при всем при том содержательного рассказа Черновол. Тот тоже смотрел на него, смотрел не мигая, явно соображал, где спряталась мораль сей басни, и точно.

– А совет? – спросил Черновол.

Не исключено, что с его стороны вопрос был издевательским, мол, в твоем повествовании нет зацепок, полезных для ума и души.

– Арнольд Петрович, ты же мужик с мозгами, – рассмеялся Савелий и тут же мгновенно сменил мимику на серьезную. – Если не понял, толкование не поможет, у каждого ведь свой кодекс совести, сообразно ему и строится понимание.

Он двинул к выходу, однако у двери задержался и оглянулся, будто некто невидимый не пускал его, вероятно, Савелий взвешивал: все ли он сделал или есть еще аргументы. Черт возьми, сегодня он потерпел фиаско: не удался первый пункт миссии – уговорить Черновола заняться своими прямыми обязанностями и тщательно расследовать преступление, а не вешать убийство с нагло подкинутыми уликами на Артура. Второй пункт тоже в пролете: убеждал не настаивать на мере пресечения, втайне надеясь, что в этом случае судья будет более снисходительным. И третий пункт – свидание с Людмилой. Савелий уговаривал и просил! А не требовал. Чтобы не обидеть, не оскорбить, не унизить, не задеть честь с достоинством – вот сколько нужно соблюсти условностей, вместо того чтобы плюнуть в противную рожу!

– Да, и последнее! – прищелкнул пальцами Савелий, словно вспомнив что-то важное. – Обвинитель – мой прадед, а мой дед – один из тех мальчиков, которых он воспитал как собственных детей. До скорого, Арнольд Петрович.

Стремительно, размахивая руками, Савелий шагал по длинным коридорам (почему-то всегда темным, отсюда мрачным) и зло цедил:

– У, жмоты хреновы! Живут, как кроты, в темноте!.. Скотина! (Это он уже про Черновола.) Упрямая скотина! Комплексует, сволочь. У него же все возможности, все! Хотя бы ради своего реноме или просто из профессионального интереса раскрутить клубок… Не хочет! И слушать ничего не хочет, гнида! Потому что не любит богатых, успешных, смазливых. Не любит и мстит им. Н-да, этот совестью не заболеет… Ой, черт!

Не только он ойкнул, некая фигура, идущая навстречу и не замеченная им в полутемном коридоре, врезалась в него, или он в нее, фигура визгливо вскрикнула и очутилась на полу вместе с толстыми папками. Как человек, которого сегодня крепко достали в этом здании, Савелий не посчитал нужным извиниться, а наехал на таран, ползающий в его ногах:

– Девушка! Смотреть же надо, куда вы… несетесь сломя голову!

– У вас тоже скорость… не для наших коридоров, – сказала она.

– Темно тут у вас! Как в склепе. Купить вам лампочек, что ли?

– Прекратите орать, вы все же мужчина, – спокойно сказала она, встав на колени. – Держите лучше папки.

Спокойствием и ровным тоном девушка привела его в чувство, Савелий взял толстую папку и присел на корточки, буркнув неразборчивое извинение. Отмахнувшись, девушка подбирала тонкие и толстые папки, складывала их на руки невежливому молодому человеку и беззлобно ворчала:

– Чего кричать? Мирно шла, никого не трогала, и вдруг меня сбивают с ног, еще и кричат! Это не я неслась, а вы. Понимаю, радости у нас тут мало, но это не повод на людей налетать, потому что у вас испорчено настроение.

Она оперлась растопыренной пятерней о папки на его руках и поднялась, отряхнула юбку, за это время и Савелий встал с корточек, осознав, что был не совсем прав. Просто дал волю негодованию не в том месте – черта, нехарактерная для него, обычно он не выходит из себя, к тому же сделал неутешительный вывод, что придется обращаться к папе за помощью, тут уж помимо воли взвоешь от злости. Однако! Девушка-то ничего! И в темном коридоре, где мимо проплывают сотрудники прокуратуры наподобие теней из загробного мира, видно: симпатичная и даже очень.

– У меня сегодня неважный денек, – отреагировал он на собственные мысли о «загробном мире», потом вспомнил, что надо бы представиться: – Я Савелий.

– На работе не знакомлюсь, – перекладывая зачем-то папки, сказала она и двинула по коридору.

Савелий шустро перебежал и перегородил ей дорогу:

– Мы почти коллеги: я адвокат и тоже на работе.

– Адвокат? Тем более.

– Подождите, подождите! – не давал ей обойти себя Савелий. – Чем это вам адвокаты не нравятся? Мы хорошие, умные, иногда добрые и даже бываем честными… тоже иногда. (Она рассмеялась.) Я же виноват перед вами, мне стыдно, я раскаиваюсь и мучаюсь. Мне необходимо загладить вину, иначе у меня разовьется невроз, я умру, меня похоронят. Хотите, чтобы я умер?!

– Считайте, что загладили.

– Не-не-не… – снова не дал ей уйти Савелий и даже за локоть взял девушку. – Вы не можете мне отказать в чашке кофе… или чая… с вкусным пирожным.

– У нас здесь нет столовой.

– За углом есть кафе. М?.. Пожалуйста…

Вероятно, настырность смешила ее и одновременно расположила, потому что девушка подобрела и согласилась:

– Не раньше чем через полчаса, когда закончится рабочий день.

– Отлично, буду ждать вас в машине… А как вас зовут?

– Алена. Я могу идти?

Растянув губы в улыбке, он покивал и смотрел вслед Алене, как дурак, пока она не скрылась за углом. Сняв с лица улыбку, Савелий поспешил в машину, рассуждая, что любое знакомство в этом царстве сумрака будет полезным. Сюда он захаживал редко, так как уголовных дел не брал – разве только по принуждению, когда обязывают взять под защиту бесплатника, у которого денег нет на