Существовало приличное количество теорий о том, как псионикам следует улучшать свою связь с имматериумом и во всех них в начале говорилось, что следует подходить к этому с великой осторожностью. Дальше начинались различия. Европейская школа рассматривала всё с рациональной и научной позиции, что давало свои результаты, к тому же стояла на том, что всё должно идти равномерно. В человеке много всего: кости, мясо, жилы, железы внутренней секреции и так далее. И энергия должна растекаться равномерно и плавно. Придерживались этого взгляда и на Вохле, а также в Славянском союзе. Среди выходцев с бывшего востока бытовало другое мнение. Там псионику рассматривали как некое продолжение работы с ци, так же известной как ки, чи или прана, если спрашивать у индусов. Суть азиатской теории заключалась в том, что человек давно уже мог манипулировать энергией имматериума, просто в какой-то момент с человечеством случилась мутация и некоторые теперь могут управлять энергией лучше, чем другие. Первое время, на сколько я знаю, псиоников даже пытались учить в строгом соответствии с представлениями о дань-тянях, аллелях и меридианах эфирного тела. Получилось не очень хорошо, в итоге пришли к тому, что homo sapiens psionics по своему внутреннему энергетическому строению несколько отличается от обычного человека.

Долгое время я отрицал разумность такого подхода, так как считал его в известной степени мракобесным. Может, не на уровне: «Нам дал псионику боженька», или: «Псионики — дети ацского Сотоны», но, тем не менее, не научным, а значит, не имеющим отношения к природе вещей. Но тренировки по ломанию мозгов друг друга, которыми мы занимались с моими коллегами в ожидании новой и неизбежной встречи с «чертями», заставили задуматься. Почему-то представители азиатской школы, которых мы в своё время вывезли с одного вулканического булыжника шипорылых козлов, имели большую сопротивляемость к ментальным воздействиям. Можно было бы списать это на то, что они сами по себе имеют склонность к данной дисциплине или их на неё больше натаскивали, но нет. С их слов, они в ней не более, чем середнячки. Для успешного взлома мозга другого псионика разницы между нами недостаточно, но наши жалкие потуги пролезть в их головы и вовсе вызывали у них ироничные улыбки. Защищаться в этом деле легче, чем атаковать.

Исходя из всего этого, я начал приобщаться к их школе. И сейчас, гоняя энергию по организму, пытался почувствовать части своего эфирного тела. Пока без особых успехов, вроде как в моей голове что-то такое наличествовало, что они называли Аджна, которая, в соответствии с их представлениями, как раз отвечает за псионику и просто интуицию, но дальше дело не шло. Цзянь, взявшийся учить меня — бывший представитель Китайской республики — относился к этому философски. Переучиваться всегда сложнее, чем учиться. Я привык работать и медитировать по-другому, но то, что я быстро сумел почувствовать первую и самую важную точку — уже хорошо. А дорогу осилит идущий.

В последний раз, собрав энергию в голове, я медленно её рассеял и вернулся в реальный мир. Цзянь тоже открыл глаза и проговорил:

— Верно, на сегодня достаточно, большим усердием можно перетрудить не только физическое тело.

— Спасибо за очередной урок, — кивнул я в ответ и встал на ноги.

Дальше последовал душ и визит в командный центр. Наши корабли ушли к Блому три дня назад, осталось лишь два сторожевых корвета. Пока что ребята висели в межзвёздной пустоте, ожидая то ли сигнала двигаться дальше, то ли приказа мчатся домой и бить в тыл незваным гостям. Я же проводил контроль мероприятий, которые должны защитить наше население от сюрпризов. В частности мы эвакуировали рабочих с вулканических лун под предлогом вывоза руды для возможных скрытых наблюдателей. На нашем шарике, богатым кислородом, джунглями и всяким зверьём, шли учения по эвакуации в бункеры. Официально, конечно, внезапные и неплановые, но такие они всегда только на бумаге, по факту — что-нибудь не запороть на производствах и просто во избежание паники среди идиотов приходится предупреждать начальство. А оно, в свою очередь, обязательно сболтнёт подчинённым, и те вспомнили инструкции и не ударили в грязь лицом; и со страшной силой просит проводить сами учения в конце рабочего дня, а ещё лучше — сразу по его окончанию. Но то дело привычное. Главное, чтобы инструкции и расположение убежищ действительно были освежены в головах наших людей. Ну и эльдри, ушастые, нам всё-таки тоже пока нужны, хотя их я и скинул на Ан’кола. Для армии состояние повышенной боевой готовности было привычным, для флота тоже, так что с их стороны я, в случае чего, проблем не ждал. Как не ожидал и каких-то неприятностей в случае, если у нас каким-то чудом завелись засланные казачки. Мы остались без солидной группировки войск и флота, а значит, учения — вещь естественная. Соответственно противник даже если узнает о них, то будет действовать ровно так же, как и собирался. Да и шпионажа я особо не боялся: все переселенцы проверялись псиониками, а состав у нас был довольно моноэтническим. Это где-то на Кломари стоит ждать неприятностей, мы же каждой твари по паре к себе не приглашали. Не говоря уже о том, что в месте, где я начинал свой путь в большой космос, постоянно крутилось не малое количество гостей откровенно криминального характера.

Командный центр встретил меня привычной картиной спокойной работы. Операторы сидели за мониторами, время от времени приходили редкие доклады. То в одном поселении закончились учения по эвакуации в бункер и сейчас люди выходят обратно на поверхность с тревожными сумками. Запасы воды и еды — это, несомненно, хорошо, но неплохо и своего приносить, так можно продержаться дольше и поесть вкуснее. То в другом месте закончилось очередное патрулирование и никаких подозрительных следов, не говоря о противнике, не обнаружено. Пусть у нас довольно неплохо поставлена система патрулирования космоса, в плюс к которой просто разбросаны датчики, не стоит думать, что мы одни в галактике такие умные, кто смог сделать достаточно малозаметные корабли, чтобы тихо доставлять бойцов на поверхность. Так что надо бдеть.

— Здорово, — подал я руку Тристану. — Как тут у нас?

— Пока всё тихо, — ответил скандинав, отвечая на рукопожатие. — Зверьё в восьмом секторе было слегка встревожено, но туда просто новый прайд кошаков пришёл, отбивают территорию у нынешних хозяев.

— Везде одно и то же, — хмыкнул я, размышляя о том, что жизнь везде примерно