— Поэтому мы и приехали, — кивнулЧумбуридзе. — Я говорил с генералом Синицким. Его сегодня отстранили отруководства поисками, заменив на Потапова, заместителя директора ФСБ России. Онсчитает, что самолет мог упасть где-нибудь на Аграханской гряде и затем ветромего отнесло в море.

— Возможно. Но, надеюсь, вы не подозреваете, что ветерубил консула, который тоже прилетел заниматься розысками самолета? —иронично бросил Дронго.

— Нет, — улыбнулся Чумбуридзе, — мы тожесчитаем, что с этим самолетом все непонятно. Почему они его так ищут? Вы незнаете, что могло быть на его борту?

— Знаю, — кивнул Дронго, — но не скажу. Необижайтесь, Георгий, но это не моя тайна. Мне ее доверили, чтобы я нашелсамолет. Он для них очень важен.

— Тогда понятно, — кивнул Чумбуридзе, —можете ничего не говорить про груз. Я тоже решил, что он очень для них важен.Но кто же тогда убил консула?

Кому понадобилось его убивать? Может, это был обыкновенныйграбеж?

— Таких совпадений почти не бывает, — возразилДронго. — Какие ценности могут быть у командированного, проживающего ктому же в ведомственной гостинице бывшего обкома партии? Нет, консула убилиименно в связи с розысками самолета.

Можно выдвинуть несколько версий, почему они это сделали, ноего убили только из-за самолета.

— Я тоже так думаю, — вздохнул Чумбуридзе. —Завтра мы с Керимовым хотим поехать Грозный.

— Почему в Грозный?

— Может, это чеченцы?.. Нам нужно проверить. Самолетмог долететь либо до Грозного, либо до Назрани. Некоторые эксперты не исключайи такого варианта.

— Слишком далеко, — задумчиво сказалДронго, — и потом «Боинг» это ведь не одноместный самолет-планер. Он бы непроскочил не замеченным радарами ПВО.

Тем более в Чечню, небо над которой стерегут все российскиесредства ПВО. Нет в Грозном он абсолютно точно не мог приземлиться, но таммогут знать, где находится самолет. Или хотя бы кто-то мог слышать об этом«Боинге». И вот это нужно проверить.

— Я могу рассчитывать на вашу помощь? — спросилЧумбуридзе.

— Безусловно. Я только не имею права говорить вам, чтоименно было в самолете. Во всем остальном можете на меня положиться…

Он не успел закончить эту фразу, когда в комнату вошли двое.Один молодой вихрастый светлоголовый парень. Другой постарше, покрупнее,держался более солидно, степенно. Аккуратно подстриженные усы придавали емуреспектабельный вид.

— Широков, — улыбнулся молодой человек, протягиваяруку. Это был следователь ФСБ.

— Рагимов, — степенно сказал другой. Это былследователь по особо важным делам дагестанской прокуратуры.

— Я пойду, — заторопился Чумбуридзе, —спасибо за разговор.

— До свидания, — улыбнулся ему на прощание Дронго.

Оба следователя, появившиеся здесь, испытывалипротиворечивые чувства.

Широкову были хорошо известны легенды, ходившие о Дронго,которым он искренне восхищался. Рагимов, напротив, считал, что нельзя впутыватьв такое важное дело какого-то проходимца, который непонятным образом сумелсделать себе рекламу и теперь желает, чтобы все перед ним лебезили. Более того,он возмущался тем, что прокурор разрешил рассказать этому типу все, что ониузнали в ходе осмотра места происшествия и допрос свидетелей. Поэтому Рагимовсел в кресло с очень недовольным видом, предоставив вести беседу своемумолодому коллеге.

Дронго, почувствовав его состояние, не стал давить на него.Он хорошо понимал, какие именно чувства испытывает к нему следователь.Собственно, в этом не было ничего удивительного. К профессиональной гордостилюбого следователя, занимающегося расследованием, здесь еще примешивалось ичувство недоумения. Никто не мог понять, почему этот непонятный эксперт долженлезть в их профессиональные дела, занимаясь не своими вопросами.

— Как все это произошло? — спросил Дронго уШирокова.

— Нам позвонили в ФСБ и сообщили об убийстве, —начал рассказывать следователь, — мы сразу выехали сюда. Прибыли даженемного раньше сотрудников прокуратуры. Но в гостинице уже находились несколькосотрудников милиции.

Они-то и обнаружили убитого в своем номере. Экспертысчитают, что в него стреляли трижды. Сначала два раза в упор, а потом произвелитретий, контрольный, выстрел. Очевидно, стреляли из пистолета с глушителем, таккак никто не слышал выстрелов. В соседнем номере живет Низаметдинов, он ничегоне слышал. Он уверяет, что лежал на кровати и смотрел телевизор.

— Вы проверили его слова?

— Кровать стоит у стены, — пояснил Широков. —Даже если телевизор работал на полную громкость, то и тогда он должен был быслышать выстрелы.

— У него есть оружие?

— Да, — удивился Широков, — мы его изъяли. Ноу него есть разрешение. И из его пистолета не стреляли. Все патроны на месте. Акак вы догадались, что у него может быть пистолет?

— Он подполковник службы безопасности, — пояснилДронго. — Вряд ли такой тип путешествует в опасные районы СеверногоКавказа без оружия.

— Нам он этого не сказал, — вмешалсяРагимов. — Вы точно знаете, что он подполковник?

— Может, я и ошибаюсь. — Дронго посмотрел наШирокова. — Что было дальше?

— Гостиница трехэтажная, но люди из посольства жили навтором этаже. В номере в конце коридора был еще один из их людей. Валидов. Ноон утверждает, что крепко спал.

— Кем он числится в посольстве?

— Пресс-атташе. Он журналист и уже организовал отсюданесколько статей.

В основном критических. Утверждает, что Россия сознательноне ищет их пропавший самолет.

— С этим понятно. Но на этаже шесть номеров.

— Кроме нашего, еще один, напротив. Там живет семейнаяпара с Украины.

Гости нашего вице-премьера. Токарчук и его супруга. Онкакой-то коммерсант, мы их еще не допрашивали. Они сейчас на приеме увице-премьера, должны вернуться поздно вечером. Шестой номер свободен, но онсейчас ремонтируется. И есть еще трое. Они живут на третьем этаже.

— Вы с ними говорили?

— Да, конечно. Двое из аппарата правительства. Ониздесь уже третий день. Еще один из Комитета по госимуществу. Он прилетел вчера.Мы проверили: все трое действительно здесь в командировке и оружия у них нет.

— Кто еще был в здании в момент совершения убийства?

— Горничная, пожилая женщина. Она находилась на первомэтаже. И еще вахтер внизу. Он клянется, что никуда не отлучался. Рядом с нимпостоянно находился милиционер. Когда у нас начали похищать людей, было приняторешение выставить пост милиции у нашей ведомственной гостиницы. Вот с тех порсотрудник милиции здесь и стоит.