— Это опасно, — вздохнул Серебряков, — можетепогореть.

— А у нас с тобой жизнь вообще опасная. Ты еще там могпогореть, на квартире своей красавицы. Скажи спасибо, что я вовремя появился.Иначе они размазали бы по стенке твои мозги и твою девицу кончили бы вместе стобой.

— Спасибо, — угрюмо ответил Серебряков, — обэтом я догадался.

— Пока побудешь здесь до ночи. А потом я заеду затобой. Утром вшестером улетим. Если, конечно, сегодня все пройдет гладко.

— Почему вшестером? — не понял Серебряков.

— Ты считать разучился. Мы двое и четверо ребят.Остальные уже там, на месте. Артем будет моим заместителем. Он из тех мест,хорошо знает все дороги.

— А Ольга?

— Она останется здесь, у меня в доме. Или ты хочешь,чтобы мы ее взяли с собой? — спросил Высоченко, не скрывая своегопрезрения. — Может, и в банк вас с собой взять?

— Ее здесь могут найти и убить, — простоналСеребряков.

— Там тем более могут убить, — сурово отрезалполковник. — На эту тему мы больше не говорим. Она останется здесь. Еслитебе не нравится, можешь вернуться обратно, как только познакомишь меня сосвоим человеком. Тебя устраивает такой вариант? — Нет, — прошепталСеребряков.

— Значит, договорились. Теперь еще раз расскажи мне,как тебе стало известно об этом самолете. Только не забывай даже о самыхнезначительных подробностях.

— Я ведь уже рассказывал, — удивился Серебряков.

— Расскажи еще раз, — потребовал полковник. —Может, это подставка, может, нас нарочно туда хотят выманить, чтобы одним разоми меня, и тебя, и всех наших ребят положить.

— Не может быть, — возразил Серебряков, —такого просто не может быть.

— Этого мы знать наверняка не можем. Если Филя хочетоткрыть свою контору и самому вербовать киллеров, то он вполне способенпридумать такую пакость. Тем более в союзе с твоим «благодетелем» Колесовым,которому ты должен деньги и который наверняка заложил тебя и Артиста. Он ведьзнал, что ты дружишь с Артистом?

— Знал, — испуганно подтвердил Серебряков.

— Ну вот видишь. — Полковник поднялся и взяв свойнеобычный «дипломат», превращавшийся в автомат, переставил его со стола в угол.

— Откуда у тебя такая штука? — восхищенно спросилСеребряков.

— От верблюда, — устало сказал полковник. —Подарок одного моего знакомого. Такими чемоданчиками пользуются сотрудникипрезидентской охраны, когда нужно кого-то защитить и прикрыть огнем. За однусекунду можно открыть «дипломат», превратив его в щит, и достать автомат.

— Здорово. Я даже не мог себе представить такого.

— Потом рассмотришь. — Полковник сел на стулподвинул к себе бутылку минеральной воды. — Рассказывай еще раз, —потребовал он, наливая в стакан воды.

После полученного ранения он страшно пил. Казалось, что сполучением инвалидности и выходом на пенсию жизнь для него закончилась, и он всорок с небольшим превратился в никчемного инвалида-пенсионера. Это было самоестрашное состояние для мужчины. От боли и гнева алкоголь не прошибал его мозг.Выпивая стакан или два, он не пьянел, только становился мрачнее. Ему нужно быловыпить много, очень много, гораздо больше бутылки водки, чтобы свалитьсязамертво под стол, наконец отключившись. Алкоголь становился для него тяжелымнаркотиком, дарящим краткое забвение. Никакие другие лекарства уже не помогали.Бессильное чувство гнева, вызванное и увольнением после ранения, и собственнойинвалидностью, и уходом жены, делало его невосприимчивым к обычным порциямалкоголя. И лишь когда доза превышала всякие допустимые нормы, наступалоотравление организма и мозг отключался.

В какой-то момент он понял, что скоро не сможет остановитьсяи как-нибудь, потеряв сознание, больше не придет в себя. Именно поэтому онзаставил себя более не притрагиваться к спиртному и теперь пил толькоминеральную воду.

— К нам в Волгоград приехал из Дагестана мой корешКазбек Ачалов, — начал Серебряков. — Посидели мы с ним, выпили — всекак полагается. Ну, тогда он мне и говорит, что есть выгодное дело. Я егоспрашиваю: какое дело? Он так хитро смеется и говорит, что недавно у нихсамолет упал в море. И его до сих пор найти не могут. Кто только его не ищет —пограничники, контрразведка, менты всякие, даже дипломаты приехали. Ну, потелеку говорили, что самолет исчез, я тоже слышал. Я ему и говорю: что намтеперь, самолеты, что ли, поднимать со дна моря?

Высоченко слушал внимательно, не перебивая говорившего.Только иногда нервно пил воду словно его мучила нестерпимая жажда.

— А он говорит: не надо со дна моря. Самолет находитсярядом с их селом, и об этом знают только он и его братья. Просто самолет упална гряде, и его быстро занесло снегом и песком. Но Казбек знает, где именноупал самолет. И про золотой запас знает. Он работал раньше в Средней Азии, ихязыки выучил. Так вот, когда дипломаты приезжали, искали самолет, один из нихсказал другому, думая, что его никто не поймет: «Хорошо, что они не знают прозолото в самолете. Про наш золотой запас». Другой его прервал, сказал, чтобы онне говорил глупостей. Казбек все понял, но виду не подал. Просто он передалдвум своим двоюродным братьям, которые были проводниками, чтобы вокруг этогоместа кружились, но самолет не нашли. Хотя его найти действительно трудно,откапывать нужно будет. Там такие зыбучие пески. Ну, Казбек мне и предложилсобрать команду, человек двадцать-тридцать, не больше, и прилететь к ним, чтобыоткопать тот самолет. Вот и все.

— Ты говорил еще, что они его охранять будут.

— Ну да, это место будут охранять. Хотя чего тамохранять? Казбек мне сказал, что зимой на дараханском полуострове никого небывает. Холодно, сильные ветры, речки и озера льдом скованы, можно легкопровалиться. Да еще вдобавок песчаники. Там зимой никто не ходит, поэтому исамолет до сих пор найти не могут.

— Оружие у них есть?

— С этим проблем нет. Ты же сам говорил, что можнокупить. Возьмем и для них.

— Ясно, — задумчиво произнес Высоченко. —Значит, самолет все еще там.

Не нравится мне эта экспедиция, Серебряков, очень ненравится.

— Дело верное. Откопаем самолетик — достанем золото.Это ведь такой шанс, один раз в жизни бывает.

— Смерть тоже один раз в жизни бывает, —равнодушно заметил Высоченко.

— Ладно, давай прощаться. Скоро мне выезжать. Машину яво дворе оставлю, чтобы соседи думали, что я здесь остаюсь. И девочке своейстрого-настрого прикажи из дома не выходить. Я ночью приеду, хлеба куплю нанеделю и продуктов. Мука на кухне есть, килограммов пять. Если через неделю невернемся, пусть лепешки печет, но из дома чтобы не выходила. Картошка есть,лук, в холодильнике мясо замороженное, супы всякие, консервы. В общем, с голодуне умрет. Телевизор есть, радио тоже есть. И не соскучится.