Он поднялся, постоял немного, глядя на Серебрякова, потомсказал:

— Ты не забыл о нашем договоре? Двадцать пять процентовтебе, четверть мне, четверть твоему Казбеку и четверть всем остальным ребятам.

— Казбек половину хотел, — выдавил Серебряков.

— Много чего он хотел, — разозлилсяполковник. — Он в банк под пули не лезет. На нашей крови хочет в райвъехать. Получит четверть суммы.

— Он не согласится.

Высоченко снял очки, протер стекла, снова надел.

— Согласится, — почти весело сказал он, — яего постараюсь убедить.

Закрой за мной дверь. Когда ночью приеду, я позвоню потвоему мобильному. К моему городскому телефону не подходить. Там автоответчик,он все сам запишет.

Только выйдешь за мной очень тихо.

Он взял свой «дипломат» и вышел из комнаты. Серебряковпроследовал за ним. В огромных массивных воротах была небольшая дверь.Полковник кивнул на прощание Серебрякову и, открыв хорошо смазанную дверь,вышел. Он прошел несколько метров, когда услышал, как Серебряков гремит замком,закрывая дверь.

Серебряков постоял немного, словно все еще не веря, что онинаконец остались одни. И только затем поднялся по лестнице на второй этаж. Вкабинете было темно. Полковник после полученного ранения носил очки и не любиляркого света. Поэтому горели только две настольные лампы. А на окнах были тяжелыезанавески и жалюзи.

— Оля! — позвал Серебряков девушку. Она в этотмомент рассматривала какой-то причудливый нож, лежавший на столике. Девушкавздрогнула и обернулась.

— Мы сейчас уезжаем, — убитым голосом сообщилСеребряков, — а ты остаешься здесь.

— Почему? — спросила она.

— Так надо, — кивнул он, — мы не можем взятьтебя с собой.

— Я не хочу здесь оставаться, — торопливо сказалаона. — Я поеду к маме.

— Нет. Тебе нельзя сейчас к маме. Тебя найдут и там.Тебя могут найти где угодно, кроме этого дома. Только ты не должна никудаотсюда выходить. Внизу на кухне есть много продуктов, сейчас хлеба привезут,там мука есть, картошка.

Телевизор работает.

— Я не хочу оставаться в этом доме, — повторилаона, с трудом сдерживая слезы, — мне страшно.

— Пойми ты, — разозлился Серебряков, — затобой сейчас охоту устроили.

И менты всякие, и братва. У тебя на квартире три трупанашли. Да за твою голову сейчас награду назначат. А ты хочешь уйти отсюда. Кактолько на улицу выйдешь, сразу тебя и кончат. Или еще хуже сделают. Ты жевидела их лица, знаешь, как они тебя мучить будут.

Она кивнула и вдруг начала беззвучно плакать.

— Хватит! — окончательно рассердилсяСеребряков. — В общем, сделаешь так. Будешь сидеть в доме и ждать нашеговозвращения. Чтобы никто тебя не видел. Телефон будет звонить — трубку неподнимай, в дверь постучат — не отбывай. Забор здесь высокий, надежный, воротаКрепкие, двери хорошие. Чужие здесь не появятся. Ты меня поняла?

Оля кивнула сквозь слезы. Ему вдруг стало ее жаль. Все-такиона была красивой девушкой и всегда такой покорной и ласковой. Он подошел кней, взял ее руку.

— Ладно, — грубовато сказал он, — не плачь. Ятебе свою пушку оставлю, чтобы тебе не так страшно было.

— Какую пушку? — не поняла Ольга.

— Сейчас принесу. — Он повернулся, спустился вниз,из кармана своего пальто достал пистолет и принес его в кабинет.

— Вот, — показал он девушке пистолет. — Есличто-нибудь не так, вот здесь переставляешь предохранитель и стреляешь.

— Я не смогу, — улыбнулась она.

— На всякий случай. — Он вложил пистолет ей вруку.

— А как же ты?

— У наших ребят этого добра навалом. Ничего, —улыбнулся он ей, — если вернемся оттуда, мы с тобой еще заживем.Где-нибудь во Франции домик купим или в Испании. Тебе где больше нравится?

— Мне все равно.

— Тогда в Испании. Там, говорят, еще теплее, —решительно сказал он, обнимая ее и прижимая к себе. Она бросила пистолет надиван.

— Нет, — сказал он предостерегающе, — спрячь,чтобы никто его не увидел. И никогда его не бросай. Это опасно.

— Ты скоро приедешь?

— Конечно. — Он улыбнулся, глядя ей в глаза. Он ивправду верил, что сумеет вернуться из этой экспедиции, верил, что теперь емуулыбнется судьба. О трех убитых в ее доме он даже не вспоминал. Не думал и отом, что не бывает счастья на крови. Он даже не подозревал, что они видятся впоследний раз. А она, словно чувствуя это, все сильнее прижимала его к себе.

Получив разрешение остаться в гостинице и взяв ключи отсвободного номера на втором этаже, Дронго решил еще раз осмотреть коридор. Онхотел принять душ, но оказалось, что горячей воды в номере нет. Онразочарованно закрыл душ. Он не был героем, которые любят стоять под ледянойструей воды.

Будучи южанином, он совершенно не переносил холода инаслаждался теплом. Даже самая жаркая погода не могла вывести его из состоянияравновесия, тогда как уже небольшой холод заставлял его ежиться и терятьработоспособность. Тем более он любил принимать очень горячие ванны и стоятьпод струей воды почти как кипяток.

Умывшись, он закрыл кран и вышел из ванной. Он решил еще разосмотреть здание. Спустился вниз. На первом этаже номеров не было. Здесьрасполагались административные помещения, комната для горничных, кабинетдиректора, комната вахтеров. В конце коридора находились небольшая столовая икухня. Дронго прошел туда и посмотрел на двери. Здесь был старый мощный замок,и дверь закрывалась изнутри. Он попытался открыть дверь и с трудом сумел этосделать. Затем прошел ко второй двери. Она была заперта на ключ и щеколду. Онпосмотрел на нее и вернулся обратно в коридор. Прошел ко входу в гостиницу. Тамдежурили уже двое сотрудников милиции и другой вахтер. Все трое подозрительнопосмотрели на Дронго. Он приветливо кивнул им и пошел обратно на свой этаж.

Нужно будет еще раз осмотреть коридор, подумал Дронго. Онподошел к двери номера люкс где был убит консул. Дверь была уже опечатана, итуда нельзя было войти. Постояв у двери, он двинулся дальше. Слева от номералюкс был номер Низаметдинова. Он прислушался. Там по-прежнему работалтелевизор, но было слышно, как находившийся в номере Низаметдинов с кем-торазговаривает по мобильному телефону.

Дронго пошел дальше. В конце коридора был номер, гдеостановился Валидов. Там по-прежнему было тихо. Во втором номере люкс, которыйнаходился напротив, тоже ничего не было слышно — очевидно, супруги Токарчук всееще не вернулись в гостиницу. Дальше был номер самого Дронго и еще одинсвободный номер, в котором, по словам следователя, шел ремонт. Дронго толкнулдверь. Она была заперта. Он прошел дальше. Остановился у дверей своего номера.И решил подняться наверх. На третьем этаже почти из всех номеров было слышно,как работают старые телевизоры. Они шумели, как перегревшиеся моторы. Оннаправился по коридору. Слева были два номера, в которых жили командированные:в одном — двое сотрудников, прилетевших по делам правительства, в другом —специалист по «государственному имуществу».