Что же касается видения, о коем мы только что упомянули в немногих словах, то мы слышали о нем от того самого [клирика], которому оно явилось во сне три года тому назад.

– Пришел я, – так повествовал он, – в некое помещение, окруженное стенами, где оный аббат, сидя с окровавленными голенями, воззвал ко мне: „Иди, – сказал он, – к епископу и скажи ему, что сие отведенное мне и другому сотоварищу моему обиталище потому нам противно, что мерзкий запах, исходящий из купальни, в коей моются два графа72, делает его почти невыносимым для нас. И посему пусть он постарается, чтобы собранными отовсюду силами завершить это мучение. Если же у него самого не хватит сил, пусть отправит послов в известные монастыри; с их добровольной поддержкой явится все необходимое для завершения [мучений]». Услыхав сие, епископ сказал: «Бред сновидений не достоин внимания».

Равным образом ангел упомянул в настоящем видении, что епископ не подал помощи своими молитвами, даже побуждаемый мертвыми. Самому же брату [Веттину], который принес это как бы из преисподней на землю, прежде об этом ничего не было известно.

XI. Там же увидел он стоящим некоего властителя, который когда-то правил скипетром Италии и Римского народа73; и зверь некий зубами терзал постыдные части его тела; остальные же члены оставались невредимыми. [Веттин] был поражен великим недоумением, удивляясь, почему столь замечательный муж, который в деле защиты католической веры и власти святой Церкви казался единственным среди прочих людей нашего века, мог быть подвергнут столь безобразному наказанию. Ангел, путеводитель его, тотчас же отвечал ему, что, хотя [муж сей] и совершил многие дела изумительные, и достохвальные, и Богу угодные – за которые он и будет прощен, – однако, поддавшись на соблазны разврата, пожелал закончить в них долгую жизнь свою, посвящая Богу другие добрые дела, точно непристойность, хотя бы и малая, и попустительство слабости человеческой могут быть раздавлены и уничтожены тяжестью стольких добродетелей. «Однако же, – добавил он, – он предназначен судьбою к [вечной]жизни вместе с избранными».

XII. Там же увидел он дары великолепные и неисчислимые, торжественно приготовленные лукавыми духами [как бы] для подношения: одежды, серебряные сосуды, коней и тонкие полотна. На вопрос, чьи они и что они обозначают, ангел ответствовал: «Они принадлежат графам, управляющим разными областями, чтобы, попав сюда, они помнили, что эти богатства нажиты лихоимством, грабежом и скупостью». Назвав некоторых из них по именам, он сказал, что дары не уменьшаются и не уничтожаются, пока те не придут и не примут их.

XIII. У кого хватит силы передать страшное осуждение, которое он вынес поведению графов? Ибо некоторых из них назвал он не карателями преступлений, а утеснителями человеков, наподобие дьявола – правых осуждающими и виноватых прощающими, с ворами и злодеями общающимися. – «Милостыни, – добавил он, – ради прощения в будущей жизни не подают никогда, ослепленные могуществом[своим]. Но верша законы мирские для обуздания дерзости злых, они без всякой милости, в угоду собственному корыстолюбию, взыскивают, точно это полагается им по закону, пени, налагаемые на должников; здесь они найдут их снова. Правосудия же ради будущей жизни не творят никогда и, хотя они должны были бы давать его всем безвозмездно ради вечного спасения, оно у них всегда продажно, как и душа74.

Некоторых же он по именам назвал в геенне осужденных; ибо так сказано в Евангелии о неверующих75: «Неверующий уже осужден».

XIV. Еще передавал он, что видел бессчетное количество людей, как простого, так и монашеского звания, из разных стран и монастырей, иных во славе, а иных подавленных мучениями.

XV. Обозрев сих и других без числа, коих ради сжатости изложения опускаем, повел его [ангел] к местам прекраснейшим, строительством природы созданным, с арками как бы золотыми и серебряными, аншафами76 изукрашенными и отличавшимися такой величиной, высотой и невообразимой красотой, что ни умом постигнуть, ни языком человеческим высказать нельзя было необъятности этого произведения.

Тут предстал Царь царей и Господин над господами со множеством святых, сверкающий таким величием и славою, что плотские глаза человека не в состоянии были вынести сияния этого света и славы и достоинства святителей, которые там находились.

XVI. Тогда тот же ангел, который был его [Веттина] руководителем и учителем, сказал ему: «Завтра ты должен преставиться, но пока позаботимся о милосердии». Тогда, вслед за ангелом, прошел он туда, где сидели святые иереи с неописуемой славой и достоинством. Тут [ангел] сказал ему: «Сии суть увенчанные Богом за добрые дела, в честь которых вы совершаете церковные богослужения. Попросим их, чтобы они вымолили тебе прощение у Бога». После этих слов они, упав на колени, просили их стать заступниками. Святые же иереи, встав без промедления, направились к Престолу и, распростершись ниц, умоляли о даровании милосердия означенному брату. Ангел же тот вместе с самим братом во время их предстательства стоял далеко в стороне. Пока же они коленопреклоненные молили перед Престолом о милосердии, послышался с Престола глас, ответствующий: «Он должен был подавать другим пример благоговения и не подал». И ничего более не было сказано им в ответ.

[Веттин] уверял, что узнал в том славном собрании иереев святых Дионисия, Мартина, Ананию и Илария.

XVII. Затем они снова по совету ангела вместе направились туда, где множество блаженных мучеников сверкало в неописуемой славе. – «Сии суть те, – сказал он, – коих победа в славной борьбе довела до такой славы, те, коих вы с честью почитаете в церкви, в честь и хвалу Божию. Их мы должны просить предстательствовать о прощении грехов твоих». Едва те увидели их распростертыми на земле с подобной мольбой, тотчас же, без всякого промедления направившись к Престолу Божьего Величия, коленопреклоненно просили об отпущении грехов его. И был им, как и прежним, глас с Престола: «Если он исправит тех, кого он завлек дурным примером своей распущенности и, развратив, свел с пути истины на путь заблуждения, если он вновь возвратит их на путь истинный, то простится ему».

Когда же они спросили, как мог бы он осуществить это исправление, чтобы ему достигнуть испрашиваемого отпущения, вновь был им глас с Престола: «Пусть созовет всех, кого он своим примером или учением увлек на совершение недозволенного, падет перед ними на землю, признает, что плохо поступал и учил, и вымолит у них прощения, а их самих попросит именем Всемогущего Бога и всех святых, чтобы они впредь не поступали так плохо и [других] не учили». [Ангел же и Веттин] между тем стояли далеко в стороне, как и во время