первого предстательства иереев. Он передавал, что среди мучеников узнал святых Себастиана и Валентина.

XVIII. Засим, руководствуемый ангелом, направился он к месту, где пребывало неисчислимое множество святых девственниц, блистающих несравненным достоинством и осиянных сверкающим светом. «Сии суть святые жены, – сказал он, – в честь которых вы совершаете церковное служение во славу Имени Христова. Их мы должны предпослать себе ради предстательства перед Богом о вечной жизни». После этих слов они так же, как прежде, простерлись перед ними. Они же немедленно, с великою поспешностью направившись к трону, молили о вечной жизни для Веттина; сами же они, как и прежде, стояли в стороне. Но раньше, чем они успели пасть ниц для мольбы, явилось им навстречу Величие Господне и, подняв их, изрекло: «Если он будет учить добру и подавать хороший пример и исправит тех, кому подавал дурной пример, то будет по прошению вашему».

XIX. По возвращении же оттуда начал ангел излагать ему, в сколь великой скверне греховной вращается человечество. «Ибо, – сказал он, – множеством разнородных грехов отвращается род людской от Творца своего и отдается в рабство дьяволу. Но ничем так тяжко не оскорбляется Господь, как прегрешением противу естества. И посему со всевозможной бдительностью надлежит стараться, чтобы содомский грех не превращал дома Божьего в капище демонов. Грех этот, – сказал он, – не только расползается ядовитой заразой и поражает души, загруженные сожительством мужчин между собою, но часто распространяется поветрием среди женатых, которые, впав в безумную похоть и движимые дьявольским побуждением, губят и в женах доброе начало, заложенное Господом, так что оба супруга отдаются демонам, ввергая в грязь порока незапятнанное ложе. Посему повелеваю тебе властию, исходящей от Бога, чтобы ты всенародно это проповедовал, а также не скрывал того зла, которое сопутствует роскоши конкубин77. Пока они будут пребывать в этой скверне, никогда не получат доступа в Царствие Небесное». [Веттин же] сказал ему: «Господи, не дерзаю я вещать об этом людям, ибо я при ничтожестве моем не почитаю и не чувствую себя способным». Ангел же ответствовал ему с великим негодованием: «Как? Ты не дерзаешь произнести того, что хочет Бог и тебе через меня повелевает?»

XX. Засим стал он всячески увещевать его относительно его исправления. «Я, – сказал он, – прислан тебе для охраны; я – тот же, который некогда был приставлен к Самсону, о коем написано в Книге Судей, с самого его рождения и был сотрудником его во всех изумительных подвигах, пока, изнеженный соблазнами плоти, оскорбивший Бога из‐за Далилы и продавший развратнице свое посвящение, не был он оставлен Господом. Тогда я отошел от него. Ты же в детстве твоем был мне весьма угоден, но после, когда ты, достигнув зрелых лет, начал жить по своей воле, стал я тобой недоволен, теперь же, в печали и сокрушении сердца обращенный к Богу, ты опять мне нравишься.

XXI. В монашеских же обителях следует проповедовать, чтобы, по удалении корней зла, могли там взойти побеги добродетелей; ибо больше встречается таких, которые укрываются в оные духовные убежища, движимые мирскими нуждами, чем побуждаемых к тому Духом Божьим. Плотский же человек не постигает того, что исходит от Духа Божьего. И посему следует всеми силами стараться, чтобы, благодаря обилию преданных плоти, не остывал жизненный пыл одухотворенных, дабы из‐за роста неправедности не охладилась во многих любовь. Пусть избегают жадности, ибо под ее властью душа не может унизиться до бедности, а этим затрудняется доступ в Царствие Небесное. Прожорливость и невоздержанность в питье да обратятся в удовлетворение насущным нуждам. – «Вода, – сказал он, – для питья весьма похвальна, ибо это естественный напиток. Пышность одежд да обратится в необходимое прикрытие наготы и защиту от холода. Напыщенность гордости должна обратиться в непритворное смирение. Видим мы многих склоняющих волю, но высокомерие сердец притом не ослабевает. Особенно тем позорится жизнь в иноческом сане, что добродетели пятнаются пороками. Грех же, вкравшийся под видом благочестия, сохраняется обычаем и защищается как правило добродетельной жизни. Поэтому в западных странах, т. е. в Германии и Галлии, люди, носящие этот сан, должны быть увещеваемы, чтобы они обратились к истинному Христову смирению и добровольной бедности, дабы не быть отторгнутыми от врат жизни вечной, как грозно возвестил тебе Господь через меня».

XXII. Ангел не умолчал и о том, какой грех развился в женских обителях и какая проистекает прибыль дьяволу от беспорядочных посвящений. «Если мертвые женщины, – сказал он, – предпочитаются живым, – ибо вдовица, живущая в наслаждениях, мертва, – то подчиненные ей, принимая участия в делах мертвой, сами становятся мертвыми. А когда монастыри даются в управление мирянам, ненасытно жаждущим мирских благ, то на земные же и бренные вожделения, против всякого порядка, обращаются богатства, собранные верными для сохранения целомудрия ангельской жизни».

XXIII. «А где же, – спросил он, – устав этой апостольской жизни сохраняется в неискаженном виде?» – «В заморских краях, – отвечал [ангел], – до сей поры процветает постоянство в апостольской строгости, ибо там, нищие духом, они без помех и каких-либо земных препятствий домогаются Царствия Небеснаго»78.

XXIV. Сказав сие, он вновь и вновь заводил речь о содомском грехе. О других грехах он заметил, что их следует избегать; но этой злокачественной душевной болезни, возникающей в противность природе по наущению дьявола, следует избегать впятеро против того, если не более.

XXV. На вопрос, почему от свирепствующего морового поветрия погибает такое множество народа, [ангел] ответствовал: «Это наказание за грехи мира, грешащего непомерными преступлениями, и знамение, посланное Господом, пророчествующее о скором наступлении кончины мира».

XXVI. Между прочим, он побуждал также и к тому, чтобы торжественность богослужения соблюдалась в церквах со всяческим тщанием и прилежанием, по положенному чину, без всякой скуки или небрежности.

XXVII. О некоем графе Геролте79 ангел сказал, что в вечном упокоении приравнен он по славе к мученикам. «Усердный к Богу, – так молвил [ангел], – он выступив против полчищ неверных для защиты святой церкви, был лишен жизни преходящей и за то сделался сопричастным жизни вечной».

XXVIII. После того как ангел сказал и показал ему это и трудно исчислимое количество других вещей, которые мы ради сжатости опускаем на письме, брат оный пробудился вновь, когда петухи уже извещали криком о близости дня. Созвав тех братий, которые переночевали в его опочивальне, он, побуждаемый величием видения и мучимый невыносимым страхом и тревогою, изложил подряд тайны своего видения и тут же выразил желание, чтобы явился отец обители80, и речь его была выслушана в присутствии оного. Когда же ему сказали, что братья, занятые ночным размышлением, не смеют нарушить тишины, он промолвил: «Вы между тем запечатлейте это